В последнее время я слишком часто оказывался на дороге трибуна, и сейчас он все мне припомнит — и выходку Билла, и нашу драку с Равудой еще на линкоре, и может еще что-то.
— Поговори у меня, — неизвестно к чему сказал Гага, и подтолкнул меня в спину.
Палатка у Шадира была чуть меньше, чем у нас, только обитал он в ней в одиночку. Центр занимал раскладной стол, над ним мерцал экран местного аналога ноутбука — никакого пластика, лишь тонкая светящаяся пленка; трехмерные фигуры, трубы, кубы, какая-то схема. Рядом со столом располагались такие же стулья, в углах грудой лежали рюкзаки, пахло внутри крепким мужским потом и расслабоном.
От запаха этой дряни мне захотелось чихать.
— Опять ты со своими номерами? — сказал Шадир. — Рассказывай, что там за порталом.
Я попытался описать, что мы видели на другой стороне, но получилось сбивчиво и невнятно.
— Не знаю, что это за планета, — трибун потер подбородок, — может быть и Гегемония. Двести семь миров… чтобы все обойти, никакой жизни не хватит, даже если только провинции, которых сто пятьдесят. И что делать с тобой? Полез без приказа, не доложил, так.
Я покаянно кивнул.
— Не удержался. Дело такое…
— Расстрел за неподчинение приказу, — эту фразу Шадир произнес будничным тоном. — Слишком сильно, пожалуй, особенно учитывая твой послужной список…
— Вы правда верите, что я предатель?
Трибун посмотрел на меня с кривой ухмылкой.
— Нет. Гага — идиот, а обвинивший тебя кайтерит ненавидит тебя и тоже не гений. Предатели действуют совсем иначе… Можно выкинуть тебя из армии, отправить домой…
Тут я похолодел, голова закружилась, а сердце забилось часто-часто — нет-нет-нет, только не это, мне нужны эти деньги, я не могу вернуться домой с пустыми руками, там Сашка ждет новую операцию!
— Но я в курсе твоей ситуации, — продолжил Шадир, и я ожил, от сердца отлегло. — Поэтому…
Он сузил глаза, и я снова напрягся.
— Это последний раз, когда ты отделываешься легким испугом! — трибун показал мне мозолистый, крепкий кулак. — Еще один цирковой номер, и я избавлюсь от тебя мгновенно! Понял?
— Так точно!
— А теперь присядь, — тон Шадира помягчел. — На ногах еле стоишь? Есть хочешь?
Смена темы сбила меня с толку, я растерянно заморгал.
— Э… да…
— Тогда сейчас подкормлю тебя и расскажу кое-чего, — трибун подтащил к себе один из рюкзаков. — Но все, что ты услышишь в этой палатке, должно остаться в этой палатке. Понял?
Я кивнул.
— Вот, офицерские консервы… — на стол передо мной шлепнулась прямоугольная упаковка из материала, похожего на пластик, с тихим щелчком откинулась крышка, мой нос пощекотали ароматы риса и тушеной рыбы.
