А еще мне очень хотелось спросить «Что ты делаешь, сволочь? Ведь все понимаешь. Выставляешь меня перед нашими так, что мы с тобой первейшие кореша, только в десны твои присосочные не целуемся…».
— Я сожалею о том, что произошло, — Две Звезды смотрел прямо, искренне, и в золотых глазах его танцевали черные точки; или, может быть, это мне казалось из-за отбитой башки. — Ты увидел то, что тебе не стоило видеть, священное для нас, но странное для чужаков.
— Вы убиваете и жрете собственных детей! — не выдержал я.
Долгое время, с самого первого столкновения, я считал бриан «благородными дикарями», детьми природы, и тут такое.
— Тех, кто слаб. Тех, чья боль и смерть станут основой для всеобщей радости. Генофонд нужно сохранять и очищать, потомство должны давать только сильные.
О да, и на нашей Земле были политики, которые изрекали нечто подобное, и один, художник-неудачник даже вошел в историю. Но на Бриа лозунги бешеного Адольфа воплотили в жизнь, и узнай о том, что творится здесь, древние спартанцы, они бы радостно зааплодировали.
— Мы живем так тысячи лет! — Две Звезды говорил все громче, и его понемногу начало трясти. — Благодаря этому мы уцелели в таких передрягах, которые не снились вашей Гегемонии! Мы были сильным народом, когда первый кайтерит еще только вылез из норы! Мы будем сильным народом, когда сгниет труп последнего! Я видел это будущее, о, видел!
Он закинул лицо к потолку и рассмеялся истеричным нездоровым смехом, а когда снова посмотрел на меня, глаза вождя были целиком черными.
— И кто ты такой, чтобы судить нас? — спросил Две Звезды с такой ненавистью, что я вздрогнул. — Кто вы все такие? Отбросы своих планет, явившиеся сюда с оружием в руках. Принесшие войну на планету, не знавшую войн семьсот лет! Убийцы, насильники, мародеры!
Под его пылающим взглядом все ежились и отворачивались — Макс, Пира, Везиг. Только Дю-Жхе остался стоять, как стоял — последний воин своего племени, у которого Гегемония погубила всех родичей.
— Вы не мертвы только потому, что нам нужны работники, — сказал Две Звезды. — Огромные боевые корабли, миллионы бойцов, миллиарды рабов, роскошь и гордыня…ничто не поможет Гегемонии, судьба на нашей стороне, и бороться с ней бесполезно.
Я вздрогнул от страха — а ну он начнет снова вербовать меня прямо сейчас, на глазах у всех, с этого безумного бриан станется!
Но правитель замолк, а когда заговорил вновь, то голос его звучал ровно и спокойно:
— День всеобщей радости касается всех разумных, в том числе и вас, хотя вы и чужаки. Священная кровь пролилась, священная плоть вошла в плоть обыденную, и вы получите то же самое, что и мы.
