Две противоположности. Штиль и двенадцатибалльный морской торнадо.
— Может, поедем? — Паша понижает голос, слышу его только я. — Соскучился. Попрощаешься с девочками?
— Да, — киваю.
Когда поднимаю голову, конечно же, первый, с кем я сталкиваюсь глазами — Азарин.
Он и не скрывает того, что все это время неотрывно на меня пялился. Убийственно просто.
Паша, конечно, замечает, но вида не подает. Держится. Он никогда не был слаб на эмоции.
— Ребят, мы поедем. Всем пока, — пищу севшим голосом.
Отдаю Паше букет. Взмахиваю рукой и поднимаюсь из-за стола. Тим в этот момент дергается, а потом я замечаю, как ладонь Андрея ложится ему на плечо в придерживающем жесте. К счастью, наверное.
Он подавляет его импульсивный порыв не только действиями, но и словами. Что-то говорит. Сквозь зубы.
Королев сдерживает друга, меня при этом ошпаривает укоризненным взглядом. Давлюсь собственным языком в этот момент. Хотела еще раз сказать всем «пока», а на деле молча развернулась и пошла следом за Пашей, который уже миновал проход между столиками, явно давая мне возможность выдохнуть и объясниться с друзьями.
Он всегда так делает.
Растерянно смотрю Воронину в спину и ускоряю шаг. Пашка скрывается за дверьми ресторана, а меня резко тянет назад.
В ужасе распахиваю глаза. С губ слетает невнятный звук, а потом я впечатываюсь лицом Азарину в грудь. Он крутанул меня вокруг своей оси и притянул к себе.
От него вкусно пахнет и веет теплом. Нет, опаляет жаром.
Мелкая дрожь по телу, от которой меня потряхивает, нарастает. С каждым вдохом. С каждой проведенной в этой близости секундой…
— Что ты делаешь? — в шоке запрокидываю голову. В ужасе смотрю на него, обшаривая глазами начисто выбритое лицо.
— Ты вот так уйдешь?
— Я должна сейчас уйти.
— Ты никому ничего не должна, — хмурит брови. — Что за бред?
— Нам с ним нужно поговорить, понимаешь ты или нет?
— Хорошо. Говори и возвращайся обратно, я потом отвезу тебя домой.
Он, как всегда, самоуверен. Именно эта непоколебимая уверенность меня всегда и подкупала.
— Так нельзя, — скулю в свое оправдание. — Я не могу выйти к нему на пять минут, сказать, что мы расстаемся, и уйти.
— Можешь.
Тим давит. Словами. Взглядами. Да даже пальцами, которыми мое запястье сжимает.
Всхлипываю и раздраженно смотрю на свою руку.
— Синяки останутся.
Захват тут же ослабевает. А вот его настрой по-прежнему остается пуленепробиваемым.
— Хочешь, я сам с ним поговорю? Объясню все, мне пяти минут хватит.
— Не смей, — шикаю, нервно озираясь по сторонам. Мы почти в центре зала замерли. На нас то и дело посматривают с любопытством. — Я должна поговорить с ним сама!
