Мама внимательно всматривается в мое лицо.
— Только это?
— Да. Через два дня будет готово. Ты же папе не скажешь?
— Не скажу, конечно. Он тот еще параноик, — она улыбается, немного закатывая глаза. — С тобой все хорошо? Только бампер пострадал?
— Да, да. Я, когда выезжала, урну задела. А потом Тима встретила, он помог отогнать машину в сервис. Я немного на нервах была.
Все же решаюсь упомянуть Азарина. Во-первых, в итоге все равно проболтаюсь. А во-вторых, хочу посмотреть на ее реакцию. В отличие от папы, мама Тима вроде продолжает воспринимать адекватно.
— Хорошо. Деньги нужны на ремонт?
Отрицательно качаю головой. Тим уже заплатил за покраску, там не так много вышло. Сегодня я намеренно ему сказала, что у меня не хватает, чтобы отдать долг при следующей встрече. Собственно, по этой причине ее и организовать. Но Тим и здесь меня опередил, потому как озвучил свою причину для того, чтобы в будущем нам снова увидеться.
— Тебе чай налить? — мама упирается ладонью в стол и уже хочет встать.
— Нет, я водички.
Поднимаюсь и тут же зажмуриваюсь. Звук лежащего на столе телефона разлетается по кухне.
Бросаю взгляд на имя звонящего. Паша.
Боязливо смотрю на маму, которая никак не реагирует. Хотя тоже видит, кто мне звонит.
— Паша звонит, — бросаю как бы между делом.
Мама пожимает плечами, а я несусь на второй этаж. Прижимаю телефон к уху.
— Привет, Арин. Думал, уже не дозвонюсь. Как у тебе дела?
Пашка, судя по голосу, в отличном настроении. Наш крайний двухминутный разговор был переполнен безнадегой. Потом я сводила все к сообщениям, а теперь вот он снова решил поговорить…
— Привет, — жадно глотаю воздух. — У меня все хорошо. Как ты?
— Запутался во времени. С раннего утра и до позднего вечера постоянно какие-то конференции, встречи.
— Тебе же всегда нравился такой насыщенный ритм жизни, — зажмуриваюсь и скребу ногтем дверной косяк, в котором замерла. В комнату свою так и не зашла.
— Нравился. Я на самом деле соскучился. Приеду, забронирую столик, где ты хочешь?
Он и правда настроен больше чем просто позитивно.
— Паш, — вздыхаю, — нам поговорить нужно. Когда ты вернешься? Это серьезно.
— Арин, — он тоже вздыхает. Чувствует, наверное, к чему я клоню. — Я много думал по поводу случившегося. Ты же знаешь, я не особо эмоциональный. Мне очень неприятно, что так получилось, но я могу тебя понять. Правда. Несостоявшаяся любовь, самая романтичная. Тебе семнадцать лет было. Ты потом год практически страдала.
