— Спасибо, конечно, но… ловчее вы бы не могли?
— А я вот тебе другую историю расскажу… Леон открыл дверь гостиной, оглядел комнату с порога и только затем переступил порог.
— Так вот, — продолжал Анатолий, — подымаемся мы с Шурой вчера посредством механического эскалатора из-под земли на поверхность. Выходим оба-на! — оказывается станция метро "Горьковская", вы можете себе это представить? А ведь добрались мы туда, оказывается, посредством электрического тока. Ну? Это вас не удивляет?
— А что конкретно. Толя, меня, собственно, должно удивлять? — улыбнулся Леон, украдкой проверяя целостность книжных полок. — Природа электрического поля или то, что вас в метро пустили?
— Зы-зы-зы… стоп. Щас, история еще впереди. И вот, выходим мы с ним на поверхность, Шура увидел мечеть и вдруг остолбенел. "Смотри, — говорит. Видишь?" Я говорю: "Ну да. И что?" А он: "Вот сейчас наложу на нее крестное знамение, и рухнет". Я ему: "Шур, а может, не надо? Красивая ведь". А он: "Херня. Бесовня это все. Смотри…" И натурально, с молитвою, накладывает на нее крестное знамение. А она стоит. Он ко мне оборачивается и говорит сокрушенно: "Ну вот… Опять не получилось". И слеза такая горючая по щеке.
Леон рассмеялся, запрокинув голову, подошел к стене и поправил косо висящую картину.
— Дак это мало того. Мы же потом в кино пошли. Вот убей меня, не помню, куда, но какой-то крохотный такой зальчик, и ты знаешь, чего показывают? Ну угадай… Ну?
— Ну я не знаю… "Андалузский пес" может идти таким экраном. Что еще… — Леон ходил по гостиной, поправлял безделушки, которые гости, взяв их вчера в руки, поставили потом чуточку "не так". — Ну хорошо, ну Годар… Хичкок. Толя, ну что за угадайка? Какое кино вам там показывали?
— "Зита и Гита".
— Что?
— Зита, — Анатолий выразительно посмотрел на Леона. — И Гита.
Леон обернулся вполоборота к Анатолию, на секунду задумался, а потом рухнул на диван, сотрясаемый приступом хохота.
— И это еще не все… — Анатолий присел в кресло и отхлебнул коньяку из большой рюмки, которую прихватил из кухни. — Мы же не просто так в кино пришли. У нас же с собой было.
— Ну разумеется, — всхлипывал Леон.
— И вот, — Анатолий сделал еще один глоток, — где-то к исходу второй серии Шуру прорвало. Он разрыдался. Упал ко мне на грудь и шепчет: "Толя, это же все про нас! Это же… ну вот каждая минуточка… это же вся наша жизнь…"
— Ох… — зашелся Леон, обхватив голову руками.
— Далее, — совершенно спокойно продолжал Анатолий. — Он, обливаясь слезами, пошел по рядам, вышел к экрану, встал к нему вплотную, развернулся к залу и возопил: "Ну что?! Нравится?! Так вот это я снял! И в главной роли тоже я — вот!" И пальцем себе за спину в экран тычет. А там в этот момент крупным планом — слон.
