— Номера помнишь?
— Только копейки. Семь, семь, семь. И буквы еще — ОХ.
— Уверен?
— Так… Это ж портвейн такой, "три семерки". Как же не запомнить… А где все?
Волков оглянулся через плечо. Второе тело вроде тоже уже начинало ворочаться.
— Вон, там Витяй, — сказал он мужику, поднялся, вышел из сквера, сел в машину, завел мотор и тронулся с места.
— Алло, Виталич? — Волков, держа в руке трубку сотового телефона, повернул с Троицкого моста направо и невольно засмотрелся на противоположный берег, где вздымала свои бастионы Петропавловская крепость.
"А ведь и на самом деле непогано, а? Надо же, и на душе любезно делается. Нет, правда…"
— Я. Ты, что ли, Волчара?
— Узнал?
— Сто лет жить будешь, о тебе сейчас говорили.
— Иди ты?
— Ага. Говорили, что тебя грохнули.
— Вранье.
— Не скажи. Всяко может быть.
— Думаешь?
— Конечно. А, нет… Говорили, что это ты опять кого-то грохнул, я перепутал.
— Ты за семафорами бы лучше следил, если уж тебе за это жалованье платят. А то я тут, третева дни, еду по Ленина, а на перекрестке с Большим он опять не работает. И ДТП поэтому, и пробка. Вы это специально делаете?
— Естес-стнно. Чтоб бабки снимать. Ты ж понимаешь.
— Ладно, не об том речь. Номерок пробить можешь?
— А она не Ленина, чтоб тебе известно было, а уже Широкая опять давно.
— Можешь?
— Сколько?
— Пузырь. Как всегда.
— Не могу. Инфляция.
— Не говнись, уважать перестану.
— А ты не марамойничай. Это тебе не ГАИ какое-нибудь. У нас здесь теперь — все. С коррупцией покончено. Мы теперь совершенно другая структура. Мы теперь Ги-Бэ-Дэ-Дэ. Понял разницу? Ощутил?
— Литр.
— Диктуй.
— Белая "копейка", три семерки в номерах.
— И все?
— Буквы еще знаю — ОХ.
— И все?
— Ну, наша она, похоже, питерская. Семьдесят восьмой регион меня интересует.
— И все?
— А тебе еще и телефон его любовницы?
— Это ты сострил?
— По-моему, да. А что?
— Да нет, ничего. Смешно. Короче, кто кому звонить будет?
— Ну… а чего я тебя дергать буду? Номер трубы моей запиши.
— Давай.
— Волков продиктовал номер телефона.
— Звони, когда будет что сказать.
— Ну бывай.
— Отбой.
— Ну что ж, — Леон поднялся с кухонного табурета, — полюбопытствуем. А вы ешьте пока, Лиза, ешьте.
Он вышел из кухни, заглянул на всякий случай в туалет, пошел далее через переднюю, заглянул в кабинет — никого, направился в гостиную и споткнулся оттого, что идущий по пятам Анатолий сделал ему легкую подсечку.
— Толя, вы чего, охренели? — совершенно искренне удивился Леон.
— Так ить не странен кто ж? А потом, мало ли кого мы здесь встретим? Вам необходима охрана. Вот я ее, собственно, и осуществляю. Отрабатываю, так-скть, свое пребывание в вашем доме. Это моя плата за постой.
