— На работу сегодня выйдешь?
— А как же, предпраздничный день, всегда сенокосный.
— Я задержусь, дочери нужно денежный перевод отправить.
Днём Ирка сообщила подружке все крутые и непредвиденные повороты своей судьбы и возвращение дочери на родину.
— А что расстраиваешься? Молодая, двадцать пять лет есть? Устроится куда-нибудь, не пропадёт!
— Я так мечтала, чтобы Ариша была женой богатого шейха! Ты не представляешь, что мне это стоило! Потеря всего состояния, а она возвращается домой, голая, без копейки. Ей двадцать один год…
— Вот какие жадные султаны, да?
— У него было четыре жены, у каждой по пять-восемь детей, кроме Арины, конечно. Вот в отношениях со всеми жёнами был предусмотрен денежный контракт и выплаты. А относительно Аришки, я думала, она с ним не пропадёт. А видишь, как вышло. С ним не пропала, без него пропадает. Староват, был, имел сто наложниц, четыре жены, конечно, пачками ел «Как у жеребца». А я только думала начать свою жизнь.… Пропади он пропадом, этот Маариф вместе с Капланом. Да, что же это за жизнь такая?
— Таскается к тебе твой «собачник»?
— Приходит, для поддержания женского здоровья. Знаешь, на безрыбье, как говорится, рак рыба.
— Знаю, у самой история не лучше. Сестра родная, в другом городе живёт, так я с её мужем зажигаю. Вот на новогодние праздники опять поеду. Хочешь, тебе ключи оставлю, цветы польёшь, — Светка подмигнула, и подруги расхохотались.
— Оставляй, дочке нужно же будет где-то развлекаться, а я у тебя перекантуюсь.
После аэропорта Арина, взяв такси, поехала в банк, арендовав ячейку сейфа, сложила все драгоценности, подаренные покойным супругом, и несколько тысяч долларов. Она знала, что матери доверять нельзя. А потерять нажитое таким непосильным трудом затворничества, не желала.
Ирка долго разглядывала очень красивую, одетую по-мусульмански женщину в платке и белой норковой шубе.
— Не верю, чтобы он ничего тебе не оставил!
— Если такая умная, поезжай и отбери всё у его жён и детей!
Мать замолчала, она доставала платья Арины, расшитые изумрудами, гранатом, жемчугом. И думала о том, что такую красоту в Москве некуда надеть и не перед кем ходить.
— Что будешь делать?
— Ничего! Я три долгих года мечтала о нормальном мужике, о пиве, сигаретах и водке. Жила хуже монашенки в монастыре. И ты спрашиваешь, что я буду делать? Вздумала надо мной издеваться, как бабка? Будь она неладна! Я её проклинаю со всеми мужьями! Да если бы не тот аборт, у меня был бы ребёнок от шейха. И на всю оставшуюся жизнь стала обеспеченной богатой вдовой! А не нищенкой с чемоданом непригодных для этой жизни шмоток.
