Итак, я хочу сказать несколько слов о нашем деле. Естественно, и пусть это вас не обижает, Екатерина Ивановна, всех подробностей, а также конечных целей нашего дела мы раскрыть вам сейчас не сможем, но это и не нужно, потому что у него, у этого дела, образовалось сейчас столько подробностей, что вы сразу их и не усвоите, а сможете усвоить лишь постепенно, входя в курс наших экспериментов.
Хочу сразу еще сказать, что дело это имеет прямо-таки гигантское значение и не только для нас, но и для многих других людей, которые работают на нас, сами того не подозревая, и выполняют те или иные наши заказы, естественно, не зная, для чего они, собственно, работают, потому что посвятить их в наши цели совершенно не представляется возможным.
И еще хочу сказать, что, по нашим довольно точным сведениям, таким делом, такими экспериментами не занимаются сегодня практически нигде, только здесь, в этих наших зданиях.
Сейчас я поставлен прямо-таки в затруднительное положение, потому что я должен объяснить здесь некоторые результаты нашей деятельности, сам еще не понимая значения этих результатов, и, в частности, из-за того, что мы не можем интерпретировать эти результаты и поэтому не можем развивать дальше нашу деятельность, мы и пригласили вас сюда, Екатерина Ивановна.
Для того чтобы вы кое-что еще осознали, я еще раз представлю вам моих сотрудников.
Иван Иванович — психолог.
— Даже психоневролог, даже психотерапевт и биохимик, с вашего позволения, и еще немного генетик, если позволите, — бегло перечислил свои предназначения в этом мире Иван Иванович Иванов. — И еще экспериментатор, психологический и психоневрологический экспериментатор. Могу сказать о вашем прошлом, могу намекнуть на ваше будущее, — продолжал Иван Иванович.
— Иван, — строго сказал Болдин, — Иван, помолчите.
— Хорошо, хорошо, Иван Геннадиевич, помолчу, только скажу, что эксперименты интереснейшие, очень любопытные, сам человек еще ничего не знает, наш подс… то есть испытуемый, кстати, эксперименты совершенно безвредны и даже полезны для организма, сам он еще ничего не знает о своем будущем, а мы можем сказать, что вот он в таком-то году, скажем, с ума сойдет, или еще там что… тетушку зарежет.
— Иван, — снова оборвал Болдин.
— Кончаю, кончаю, Иван Геннадиевич. Мы, так сказать, в сознание влезть можем и сказать даже можем, то есть, конечно, пытаемся, — угодливо поправился Иван Иванович, — пытаемся посмотреть, куда сознание это завести человека может, далеко ли, близко ли. Целую методику разработали, и еще какую, нигде такой нет.
