– Надо прийти на дежурство, – решили мы между собой. – Тем более, что делать вечером в общаге?
В «общаге» КИУВа на бывшей улице Будённого, 27, на Татарке, где мы все, курсанты, тогда жили, делать, действительно, было нечего. Вернее, делать было нечего тем, кто приехал учиться, ибо обстановка в вечернее время там отнюдь не располагала к разгрызанию гранита. Водка «Золотые ворота» тогда стоила 2.35 грн, что составляло ровно 1 доллар США за поллитру, и эта водка текла рекой по всем 5 жилым этажам женской и мужской половин этого казённого, красного кирпича, в форме буквы «П», здания. Впридачу к водке, большое распространение тогда получили «похмеляторы» вроде «Джин-тоника» и «Ром-колы», не говоря уже о пиве 100 сортов типа «Оболонь», «Черниговское», «Рогань» и им подобных клинских. Поэтому, придя с занятий, коллеги предавались самому безудержному пьянству и тому, что ему сопутствует – обстановка в «общаге» была романтическая, знакомая всем ещё со студенческих времён, при этом начисто отсутствовал какой-либо надзор – деканаты, партийные и комсомольские органы, истреблённые под корень в борьбе за независимость.
Я лично приехал в Киев учиться, ибо нейрохирургия очень всерьёз интересовала меня. Поэтому, вернувшись с занятий и застав своих двоих согруппников и сокомнатников за столом, на котором стояли несколько бутылок «Золотых ворот», в тёплой компании трёх девушек… то есть, врачей- интернов-стоматологов, я решительно отверг приглашение «возглавить мероприятие» и снова поехал через весь Киев – дежурить!
Переодевшись в учебной комнате, я вошёл в ординаторскую и с удивлением не обнаружил никого из дневного столпотворения. Власть поменялась, и теперь их в ординаторской было двое, «их», я имею в виду – дежурных врачей, которых я раньше (и потом) больше никогда не видел. Один, высокий худой блондин-«ботаник» в халате до пят, очках, не старше 30, что-то писал в истории болезни, другой, упитанный невысокий мужичок в несвежем хирбелье и носках полулежал на диване с надпитой бутылкой «ром-колы» в правой руке. В правом верхнем углу работал телевизор, канал «1+1» с каким-то кулинарным ток-шоу на украинском языке. У дивана стояли стоптанные шлёпанцы.
– Я курсант, дежурить пришёл ,– обратился я к ботанику. – Можно?
Тот посмотрел куда-то сквозь меня и что-то пробормотал про себя, вроде «нэ розумию росийской мовой», хотя, впрочем, совершенно неразборчивое. Для истинного типа «ботаника» он был, пожалуй, как-то слишком по-сельски толстогуб, курнос и веснушчат. Пожав плечами, я обратился к ромкольщику с тем же вопросом.
