– Миша, существует Приказ № 297. И твоё дело добиться, чтобы он выполнялся, сколько бы там ночей этих египетских у тебя не было – всё равно ведь только бухаешь на них, да трахаешься. И не манди мне про сотни пациентов твоих тут. Я в отделении сам работал, всё успевал и не ныл никому, что работы много. – Снегирич, но ты пойми… – А что тут понимать? – фыркал я. – Не хочешь заниматься рабиологией – напиши заяву, откажись. Что для тебя, 40% деньги, что ли, большие? Я же знаю, сколько ты отката за каждую пластинку LCP получаешь. А если никто больше не захочет, то я, так и быть, сменю тебя на этом трудном посту. Для меня 40% к моим 20 000 RUR в месяц тоже фигня, геморроя больше. Да я день в день столько "левых" имею! – я налил ему и себе, мы чокнулись, выпили. – Но я из принципа в Районные рабиологи пойду, чтоб вас там, козлов, построить и добиться буквального соблюдения Приказа, – и я энергично бил кулаком по столу. – Вот так вас всех – в бараний рог скручу. Мигом яйца поотрываю…
Миша многозначительно ухмылялся и тут же менял тему. – Снегирич… да ладно тебе. "Хеннеси" пьёшь… нам вот такое не носят… Г@ндон ты просто, вот и всё. Сам же знаешь, что ты- сволочь последняя…
– Так, Шарикову я больше не наливаю…
– А как твою медсестру зовут? – Миша оглядывался в сторону перевязочной, куда скрылась длинноногая Татьяна. – Ничего ты себе кадры подбираешь. Трахнул уже? Я бы трахнул, не задумываясь. Слышь, zyablikov, позови её, познакомь… Разговор, кажется, был закончен, бутылка порядком ополовинена, в дверь осторожно, но настойчиво ломились больные, Таня выразительно выглядывала из перевязочной, показывая на часы и крутя пальцем у виска, и я деликатно выпроваживал Районного рабиолога под локоток.
Как может видеть читатель, пытаться объясниться с д-ром Дёминым было занятием не только бесполезным, но и вредным, ибо столь великого искушения впасть в запой и послать всё на три буквы, включая Приказ № 297, я ещё никогда не испытывал, как после его деморализующих визитов.
Конечно, ничего Миша не понял, и ничего в организации антирабической помощи у нас не поменялось. Ни один из врачей, кроме меня и Валерона, даже возрастные ветераны отделения, по 40 лет отработавшие здесь, упорно манкировали составлением прививочного календаря, отмечая в Карте прививающегося лишь даты сделанных прививок и "рекомендуя" явиться в поликлинику такого-то числа. Если дата явки совпадала с датой очередной прививки, то я, ни слова не говоря, назначал все остальные. Но если пациент являлся хотя бы на день позже, я начинал прежнюю канитель с отсыланием к Районному рабиологу, продолжая нервировать Мишу. Он теперь просто звонил Валерону и перенаправлял больного к нему. Валерон тут же профессионально утрясал любой конфликт. Для запоев на рабочем месте ему нужна была спокойная обстановка. Так вот и проходила жизнь.
