Жизнь устроена так, что мы развиваемся от простого к сложному. Если не даётся простое (или им пренебрегается), то как можно браться за сложное? Задачи выставить себя героем я отнюдь не преследовал. "Моя борьба" ведь была совершенно дурацкой, с идиотами на ветряных мельницах, с совершенно напрасно потраченным временем. Единственная цель, которую я преследовал – поддержать свой профессионализм на должном уровне, особенно, если придётся давать объяснения прокурору. Сам я такой участи избежал, но осенью 2012 года в той же Московской области, в г. Подольске, был смертельный случай от бешенства, вызвавший широчайший резонанс в медицинских кругах. В МОНИКАХ на базе областного травмотделения тогда срочно организовали двухнедельные курсы по бешенству, где местные "мониковские" доценты с кандидатами – врачи, которые ни разу в жизни не назначали антрабическую вакцинацию – учили нас, как правильно прививать от бешенства… причём, прививать именно так, как прививал я.
Писать об этом стыдно и больно, однако не могу и не писать. Наверняка найдётся родственная читательская душа, которую развлечёт это невесёлое чтение.
"Из всех удовольствий в жизни главным является удовольствие интеллектуальное" – Артур Шопенгауэр.
Итак, продолжим, раз уж начал.
* * *
…Каких- либо особо плохих отношений с Михал Михалычем у меня не было, просто он разделял общее опасливое отношение ко мне. Мало того, д-р Дёмин несколько раз ставил свою подпись под коллективными докладными, которые заведующий травматологическим отделением периодически писал на меня Главному врачу. Это были "телеги" глупейшего содержания, приводить которые тут не считаю нужным. Суть была каждый раз одна и та же: "мы вот думали, zyablikov хороший мужик, а он оказался плохой мужик". Это было тем более обидно, что все коллеги были так или иначе мне обязаны, ибо поначалу, как "хороший мужик", я всем безвозмездно помогал, исполняя любую, даже криминальную, просьбу. Сам же я никого из новых своих коллег никогда ни о чём не просил… (не верил, не боялся).
Что ж, просьбу можно выполнить раз, ну два раза, однако, когда тебя просят об одолжении в третий, поневоле задумаешься. Увидев, что коллеги начинают меня активно использовать, я тут же сменил тактику, и, как говорили индейские вожди из романов Купера, "моё сердце для них закрылось". Почему-то это вызвало столь массовое недовольство коллег, что мне пришлось проявить немало выдержки, дабы усидеть на своём стуле в травматологическом кабинете поликлиники. Крови мы друг другу попортили тогда изрядно, наскоки старых гуронов бывали нешуточными, но мне всегда удавалось устоять и даже нанести урон противнику. Воспоминания об этой эпической борьбе и сейчас иногда веселят сердце.
