По двору тут и там стояли автомашины, желтели свежими досками наспех сколоченные сараи и просторный навес. Под навесом обнаружился сторож в окружении стаи дворняг. Собаки залаяли на Антона, но старик отогнал их палкой; ему, видно, было скучно, хотелось поговорить — да о чем? Только и сообщил, что еще рано, еще все спят, а «поднимутся в семь, потому как дюже поздно ложатся», и порекомендовал, пока есть время, позавтракать в дорожной столовой.
Антон побрел обратно через все село и по другую сторону шоссе обнаружил стоянку тракторов, грейдеров и асфальтовых катков, а еще — барак и толпившихся у входа рабочих. Но и тут не открылось, пришлось ждать да еще пропускать вперед хозяев столовой, так что завтрак закончился, когда на часах Антона шел уже девятый час.
Он пожадничал, взял две порции каши, надулся сверх меры чаем, и на пригретой солнцем дороге его потянуло в сон, он с трудом поборол соблазн, чтобы не свернуть в калитку Даниловны, добрать часок из того ночного времени, которое Славка разбазарил на неприятный даже в воспоминании разговор.
На базе, под деревьями, сон, однако, мигом отлетел: судя по тому, что из машин, прежде заставлявших двор, остался только «ЗИЛ» с откинутым бортом, на съемку уже уехали. Лишь двое парней, видно в завершение сборов, грузили в кузов знакомые Антону рельсы и тележку на маленьких колесах — для кинокамеры. Не было и старика сторожа, пришлось обращаться к парням, но они, занятые делом, отвечали сбивчиво; ясно было одно: съемка сегодня не на реке.
Борт грузовика закрыли, мотор заработал, и Антон еле успел подтянуться, вскочить в кузов. Парни не спросили, кто он и зачем поехал, — обменивались короткими, только им понятными замечаниями насчет какого-то пожара, ругали художников, тянувших канитель целый месяц и вдруг проснувшихся, с досадой говорили, что если на завтра назначен аэродром, то нечего пороть горячку, потому что на пожаре не управиться и за три дня.
Разговор вскоре прервался. За крайними домами потянулся разбитый проселок, но шоферу не хотелось снижать скорость, и грузовик начало нещадно мотать.
Сквозь тучу пыли Антон различал ржаное поле на косогоре, а по другую сторону — лес, тянувшийся, по всей видимости, берегом Древны. Лес скоро кончился, и река открылась в плавных своих извивах, а за увалом показался брод и стадо пестрых коров возле него.
Дорога чуть свернула, слева стал возникать постепенно густеющий осинник, а справа по-прежнему стлалось поле, теперь в черных бороздах зяби, а потом дикое, с бело-розовыми островками тысячелистника, и там, в поле, если не считать автомашин, обнаружилось что-то похожее на самолет.
