Но мне почему-то показалось, что из глубины ствола на меня смотрят глаза мудреца. С иронией смотрят, оценивающе так. Но, подтверждая слова песни, дерево со мной разговаривать не стало.
Из-под корней пробивался родничок. Сразу захотелось пить.
Вода оказалась просто замечательной! Холодная, аж зубы ломит, и, почему-то, с пузырьками. Сразу смешно зачесалось в носу. В теле образовалась необычайная лёгкость, появилось желание взмахнуть руками и взлететь над миром высоко-высоко…
Но чихнуть хотелось больше, что я не без удовольствия немедленно и проделал. Несколько раз…
Прочихавшись, стал осматриваться дальше. Струйка родничка, немножко попетляв, впадала в ручей, уходящий куда-то в сплошную стену деревьев, окруживших поляну.
Но рассиживаться некогда, пора спасать мир!
Сложил в рюкзак комбез, шапку, рукавицы и спрятал лыжи между корней дуба, всё равно летом они мне вряд ли понадобятся. Наполнив водяную флягу смешной водой и подобрав подходящий по размерам сук, из которого быстренько смастерил удобный посох, я пошёл по миру.
В трусах, лыжных ботинках, тельнике, на который спереди и сзади были нацеплены жилет-патронташ, рюкзак, нож, топор и двустволка. Рембо со Шварцем отдыхают.
В общем, всех спасу, никого не помилую!!!
Окружающий сплошной стеной поляну лес особого выбора мне не предоставлял, и я побрёл в единственно свободном от деревьев направлении — по течению ручейка.
В лесу текла своя жизнь. Скакали белки, летали птицы и бабочки самых разнообразных пород и расцветок. Но ничего, говорящего о том, что это не планета Земля, пока на глаза не попалось.
В лесной тени явно перемещались и более крупные представители фауны, причём с ветвистыми рогами, но лоси это, или олени, издали было не понять. В самой глубине чащобы иногда кто-то утробно мяукал, рычал, визжал и фырчал, намекая на возможное появление довольно неприятных крупных представителей семейств кошачьих, медвежьих и парнокопытных.
Но почему-то была уверенность, что если этот лес и его обитателей не обижать, то ничего плохого в нём со мною случиться не может.
И я смело передвигался по берегу ручейка, уже ставшего полноценным ручьём и обещавшего через несколько часов пути превратиться в довольно солидную речку.
Обнаружив за очередным поворотом заводь, с удовольствием напился, искупался и простирнул пропотевшее бельё. Вода оказалась уже не такой смешной, как в родничке, но довольно-таки весёлой. Летать если захотелось, то только низенько-низенько, как крокодилы летают, а вот сил и бодрости прибавилось немало. Чертей в омуте почему-то не обнаружилось. Наверное, он был недостаточно тихим.
