И я начал сеанс советского стриптиза. То есть, отстегнул лыжи и снял рукавицы. Шапка свалилась сама и валялась в паре метров от меня.
Стянул рюкзак и комбез. В трико, пусть и мокром, жить стало значительно легче.
Даже вернулась возможность соображать. Частично, но на безрыбье можно и раком посвистеть…
И так, попал. Куда, пока непонятно. Такой здоровенный дуб я в первый раз вижу, но уж дубов-то в моём отечестве хватает. Особенно, среди начальства. Поэтому определиться, в другом я мире, или в прошлом, пока не удалось.
Начал ресурсы подсчитывать.
В наличии имеется: лыжи охотничьи, одна пара, зимний комбез с шапкой и рукавицами, один комплект, рюкзак охотничий, а в нём…
А вот в нём оказалось немного. Джинсы с рубашкой, прихватил, чтобы было в чём охоту обмыть, пара запасных комплектов белья, в том числе, слава богу, трусы и тельник. А то в одном термобелье щеголять не очень-то приятно, сухпаёк на три дня, фотик, разрядившаяся в попытке найти сеть мобила, но с зарядкой, пачка запасных патронов, мыло, полотенце, термос с кофе. Я, как истинный питерец, чаю кофе предпочитаю…
И самое святое — бутылка водки и банка солёных огурцов (для опохмелки после охоты).
По разным карманам рюкзака были заныканы соль, сахар, перец, лаврушка, спички, три зажигалки, аптечка, футляр с иголками и нитками, складные плоскогубцы, фляжка с водой, фляжка не с водой, коробочка с леской, крючками и грузилами для стихийной рыбалки, фонарик, неизвестно как там оказавшийся набор фломастеров и мой любимый поделочный ножик.
Кроме этого имелись пристёгнутый к рюкзаку туристский топорик, висящий на поясе охотничий нож, полностью набитый жилет-патронташ, ну и дорогая моя тулка.
В карманах комбеза бумажник с документами и деньгами, ключи от машины и квартиры…
Хороший я попаданец, запасливый. Попал хоть и неизвестно куда, но не с пустыми руками.
Снял мокрое бельё. Немного просохнув, надел трусы с тельняшкой и стал напоминать одного из героев фильма «Джентльменов удачи». До Леонова, правда, мне ещё расти и расти. В смысле, я не настолько упитанный.
Можно было приступать к главному — разбираться, чего бы тут спасти.
Стал оглядываться, куда же меня занесло.
А занесло меня на большую поляну, посредине которой царил дуб.
Величественное дерево раскинулось огромным зелёным шатром метров на тридцать.
Захотелось подойти.
— Ну, здравствуй, Дуб, — сказал я, прикоснувшись к шершавой коре.
Разговаривать с деревьями, вообще-то, не комильфо, это ещё в песне про ясени и тополя отмечено.
