Иронично изображен быт провинциального дворянства с его лицемерием, засильем сплетен, атмосферой, губительной для любого мало-мальски живого чувства, искренней привязанности, впечатлительной и отзывчивой души.
Ядро сюжета — очередная вариация на излюбленный мотив романтиков: несчастная любовь девушки из небогатой и незнатной семьи к титулованному красавцу. Этот мотив с той или иной расстановкой женских и мужских персонажей мы уже встречали в предшествующих повестях. Его мы увидим и в повести Ю. В. Жадовской «Переписка». Однако в «Даче на Петергофской дороге» внимание читателя привлекает не столько сюжет, сколько его ответвления, его последствия. Наиболее примечательно в повести, на наш взгляд, сопоставление двух девушек — помешавшейся от несчастной любви Зои и хладнокровной, уверенной в себе богатой наследницы Мери. Традиционный романтический сюжет раскрыт точными, реалистическими деталями, психологически достоверным поведением действующих лиц. Чего стоит, например, своекорыстие благовоспитанной Мери, не погнушавшейся в решительный момент пойти на прямой обман слабого существа, к которому, казалось бы, была так привязана. Но едва возникает опасность ущемления собственных интересов, за ангельской внешностью светской девушки, за вылощенностью фраз и манер возникает зловещий рефлекс «не упустить своего». И — благонравная оболочка отброшена, святыни не только сердечной дружбы, но и элементарной порядочности попраны.
М. С. Жукова в повести «Самопожертвование», которую отмечал Белинский, изобразила характер женщины, преданной до полного самозабвения. Это — Лиза, бедная воспитанница графской семьи. Когда супруг застает хозяйку-графиню в беседе со своим соперником, Лиза берет вину на себя, признаваясь в «незаконной» связи. Она жертвует всем и главное — добрым именем, но спасает хозяйку дома. В таком повороте сюжета «розовой краски поддельной идеализации», к которой тяготел романтизм, неизмеримо больше, чем в суховато-ироничном финале «Дачи на Петергофской дороге». Мы усматриваем в этом произведении воплощение тех достоинств, о которых говорил Белинский, анализируя творчество М. С. Жуковой: «Полнота горячего чувства, верность многих положений, истина в изображении многих черт и оттенков женских характеров, искусный, увлекательный рассказ и, прибавим к этому, прекрасный слог, которым и мужчины редко владеют у нас, — вот достоинства повестей г-жи Жуковой»[9].
В противовес фарисейским, уничижительным репликам по адресу женщин-писательниц, открывших в России эру широкого общественного движения за творческое равноправие, великий критик особо подчеркивал, рецензируя М. С. Жукову: «Содержание каждой ее повести обнаруживает в авторе чистое сердце и возвышенную душу»
