Вчера Барни Магуайр провел свой первый важный бой на британской земле. Естественно, что после сложной и мучительной подготовки перед боем, он наконец мог расслабиться. Лучшего момента, чтобы застать дикаря врасплох, чем в эти первые часы релаксации и неизбежного разврата, когда он мог позволить себе отдых и обязательную для него распущенность, что делало его более не способным защитить ни себя, ни свое имущество, было придумать сложно. Разумеется, Раффлс это предвидел. Вдобавок сразу же после одержанной им кровавой победы ужасный Барни, вероятно, был менее склонен нанести кому-либо другому увечья. Тогда что еще мог означать этот страшный и глухой звук удара в трубке? Есть ли вероятность того, что это был сам чемпион, получивший coup de grace? Раффлс мог бы нанести ему подобный удар, но его голос на другом конце провода звучал совсем не торжествующе.
И все же… все же… что же там произошло? Я снова и снова задавал себе этот вопрос, пока одевался, а затем ехал в двуколке на Хафмун-стрит. Это был единственный вопрос, крутившийся у меня в голове. Ведь чтобы продумать план действия в чрезвычайной ситуации, нужно сначала понять, что произошло. Я и по сей день иногда вздрагиваю, вспоминая, какой смелый способ я избрал для получения нужных мне сведений. Я доехал до парадной двери боксера. Не забывайте, что я ужинал со Свигги Моррисоном.
Правда, в последний момент передо мной возникла дилемма – что же сказать, когда мне откроют? Вполне возможно, что наш телефонный разговор был трагически прерван внезапным прибытием и не менее внезапным нападением самого Барни Магуайра. Я решил, что в этом случае скажу ему, что мы с Раффлсом заключили пари о том, что представляет из себя его ловушка для взломщика, и я пришел посмотреть, кто из нас оказался прав. При необходимости я мог признаться, что именно по этой причине Раффлс и разбудил меня посреди ночи. Если же, однако, я ошибся в отношении Магуайра, и он еще не вернулся домой, то мои дальнейшие действия будут варьироваться в зависимости от того, кто мне откроет дверь. В любом случае, я должен спасти Раффлса.
У меня было больше времени, чтобы прийти к определенному решению, поскольку я звонил в течение продолжительного времени напрасно. В холле действительно было темно, но нагнувшись и заглянув в щель почтового ящика, я смог различить слабый луч света из дальней комнаты. Свет исходил из комнаты, в которой Магуайр хранил свои трофеи и в которой он и установил свою ловушку. В доме было тихо, и я строил догадки о том, не доставили ли горе-грабителя на Вайн-стрит за те двадцать минут, которые я потратил на то, чтобы одеться и приехать сюда. Это была ужасная мысль, но я продолжал звонить в дверь, пока мое ожидание не было прервано самым неожиданным образом.
