Огни станции мерцали впереди нас в увядающем бархате летней ночи. Я позволил им увеличиться и раздвоиться, прежде чем заговорил.
– И где, – спросил я, – ты думаешь, я совершил первую ошибку?
– Зайдя внутрь, – сказал Раффлс. – Если бы я это сделал, то должен был бы поступить именно так, как ты и поступил. Ты просто не мог перейти к действиям, когда в одной комнате с тобой находился этот бедолага в подобном состоянии. И я безгранично восхищался тобой, Банни, если тебе это важно.
Важно! Эти слова пролились бальзамом на мое сердце, поскольку я знал, что Раффлс не бросается подобными словами, если в самом деле так не считает, и я увидел себя в более выгодном свете. Я перестал краснеть из-за событий этой ночи, он, похоже, смирился с ними. Теперь я действительно осознал, что вел себя подобающе в столь сложной ситуации, и что Раффлс, похоже, тоже так думает. Он изменил мое мнение о своих и моих действиях, но все же у меня оставался один вопрос к нему. Была одна вещь, которую он мог бы простить мне, но я чувствовал, что не могу простить ни Раффлса, ни себя за это. И это была рана на его голове, рассмотрев которую в поезде, я внутренне содрогнулся.
– И подумать только, что я сделал это, – застонал я, – и что ты допустил такое, и что мы не получили ничего за нашу ночную работу! Этот бедный астматик сказал, что у него была плохая ночь, возможно худшая в жизни, но готов уверенно заявить, что, по крайней мере, для нас она была самой ужасной ночью за все время нашего знакомства.
Раффлс улыбался под двойными лампами купе первого класса, которое мы выкупили.
– Не соглашусь с тобой, Банни, у нас бывали дни и хуже.
– Ты хочешь сказать, что тебе все же удалось что-то взять?
– Мой дорогой Банни, – ответил Раффлс, – ты должен помнить, как долго у меня созревал преступный план, и каким ударом для меня оказалось перекладывание всех обязанностей на твои плечи, и как далеко я отправился только ради того, чтобы увидеть, что ты исполнил все отлично. Ты уже знаешь, что я видел и хорошо понял твои мотивы. Еще раз честно заявляю, что сделал бы то же самое на твоем месте. Но я не был на твоем месте, Банни. Мои руки не были так же плотно связаны, как твои. К сожалению, большинство драгоценностей уже отправились в медовый месяц со счастливой парой, но вот это колье с изумрудами было на месте, и я не знаю, как невеста могла оставить этот бриллиантовый гребень. А вот этот серебряный кинжал я хотел заполучить в течение многих лет… Из таких кинжалов получаются очаровательные ножи для бумаги… А этот золотой портсигар чудесно подойдет для твоих маленьких «Салливанов».
