– Я хочу сказать, сударыня, что новый король Неаполя уже приготовил черное знамя[8], которое понесет перед собой в день своей коронации!
– И вы полагаете, – проговорила Иоанна, становясь бледной, как покойница, вышедшая из гроба, – вы полагаете, что знамя это – угроза?
– Которая уже приведена в действие.
Королева пошатнулась и вынуждена была опереться о стол, чтобы не упасть.
– Расскажите мне все, – глухим голосом сказала она. – И не бойтесь меня напугать. Посмотрите, я совсем не дрожу! О Бертран, умоляю вас, говорите!
– Эти предатели начали с человека, которого вы уважаете более всех других, с мудрейшего советника короны, самого порядочного из судей, самого благородного сердцем, самого добродетельного…
– Андреа Изернийский!
– Его больше нет на свете, сударыня!
По тому, как закричала Иоанна, можно было подумать, что почтенного старца, к которому она питала поистине дочернее уважение, убили у нее на глазах. Плечи молодой королевы поникли, и она надолго погрузилась в тягостные размышления.
– Как он умер? – спросила она наконец, устремляя на графа взгляд своих больших испуганных глаз.
– Вчера вечером, когда он шел из Кастель-Нуово к себе домой, близ ворот Порта-Петруччиа к нему подошел мужчина. То был Конрад де Готтис, один из фаворитов Андрея. Его выбрали неслучайно: у Готтиса есть основания быть недовольным приговором, который неподкупный Андреа Изернийский вынес по его делу, поэтому убийство это многие сочтут актом личной мести. Так вот, приблизившись к судье, этот трус знаком подозвал двух или трех своих подручных, и они окружили жертву, так что возможности спастись у нее не осталось. Несчастный старик пристально посмотрел на убийцу и спокойным голосом спросил, чего он хочет. «Я хочу, чтобы ты лишился жизни точно так же, как из-за тебя я лишился своей собственности!» – вскричал злоумышленник. И, не дав судье времени ответить, Конрад де Готтис пронзил его шпагой. И тогда сообщники его напали на несчастного, который даже не пытался позвать на помощь, и осы́пали его ударами, так что мертвое тело, оставленное ими в луже крови, было обезображено.
– Ужасно! – прошептала королева, закрывая лицо руками.
– И это всего лишь начало! Проскрипция составлена, и имен в ней указано немало: Андрей желает кровопролитием отметить свое восшествие на неаполитанский престол! И знаете ли вы, Иоанна, кто стоит во главе этого перечня обреченных?
– Кто же? – спросила королева, и дрожь пробежала по ее телу.
