— Каждый революционер, — говорил Владимир Ильич, — достигши 50 лет, должен быть готовым выйти за фланг: продолжать работать по-прежнему он больше уже не может; ему не только трудно вести какое-нибудь дело за двоих, но и работать на себя одного, отвечать за свое дело ему становится не под силу…
Самое главное, что тяготит его, признавался Владимир Ильич, это невозможность в последнее время читать так, как он читал раньше: он ведь прямо проглатывал книги… Невозможно для него и другое дело — принимать участие на заседаниях различных съездов. Он привык тщательно готовится к ним, составлять заранее конспект своих речей, всесторонне обдумывать свою позицию и проч. В прежнее время это было для него делом легким, не вызывало в нем никакого душевного волнения и никогда не требовало у него такого количества времени, которого не хватало бы на все остальные дела. Теперь не то. Участвовать во всех заседаниях с привычной для него подготовкой стало для него очень затруднительно. Немало мешают ему и сильные головные боли, которые возникают у него тотчас же, как только он проработает сколько-нибудь длительное время. Тяготит его также и бессонница… Он близок к мысли о том, что дальше ему уже не работать так, как он работал прежде. Ему уже никогда не будет под силу решать различные проблемы государственного строя, как решались они раньше: без труда, без особых над собой насилий… Его песня уже спета, роль его сыграна, свое дело он должен будет кому-то передать другому».
В Свердловском зале Кремля с 8 по 16 марта 1921 года проходил Х съезд РКП(б). Его делегаты представляли более 700 тысяч членов партии. Принято решение о переходе от «военного коммунизма» к новой экономической политике (нэп) и о чистке рядов партии. В резолюции «О единстве партии» съезд запретил образование фракций внутри РКП(б). Работой съезда руководил Ленин. Он выступил с отчетом ЦК РКП(б), с докладом о замене разверстки натуральным налогом, о единстве партии и анархо-синдикалистском уклоне, с речами по текущим вопросам. На съезде он заявил:
— Мы после двух с половиной лет Советской власти перед всем миром выступили и сказали в Коммунистическом Интернационале, что диктатура пролетариата невозможна иначе, как через Коммунистическую партию…
То есть он признал монополию РКП(б) на власть, сращивание партийных и государственных структур, в результате чего «диктатура пролетариата» была подменена партийной диктатурой. Советы же стали, по его словам, лишь рычагом партии для управления государством.
