Двадцать первого октября после обеда приехал Соболев и я перед строем из двух десятков бойцов зачитал текст торжественной присяги. Затем он пригласил меня в кабинет, где проэкзаменовал по биографии и документам, выдал под роспись сто пятьдесят рублей наличными, пояснив, что эти деньги вычтены из моей премии на дорожные и иные непредвиденные расходы. Далее он дал мне подписать обязательство о неразглашении государственной тайны и провел инструктаж.
Утром я проснулся в шесть часов утра в соответствии с полученным ранее указанием, умылся, побрился, и прошел в столовую, где уже завтракали Соболев и незнакомый мне комот внутренних войск НКВД. После завтрака майор сказал, что будет ждать меня в машине на улице, а я пошёл в комнату собираться. Тут обнаружилась проблема: у меня не было никакой тары для моих бумаг и футляра. Чертыхнувшись, я положил сержантскую книжку и паспорт в нагрудный карман, а все остальное взял в руки и вышел во двор. Соболев, увидев меня с бумагами в руках, поморщился и посмотрел как на идиота: мол, раньше додуматься не мог? Пожав плечами, я сел в машину на заднее сиденье. За рулём сидел тот самый незнакомый комот. Майор с переднего кресла протянул мне полоску из черной ткани:
Завяжи глаза, объект секретный, тебе знать где он находится не нужно.
Я без лишних вопросов выполнил это указание и мы поехали. Настроение у меня было прекрасное, оппонент куда-то пропал и я надеялся, что навсегда. Поэтому я развалился на заднем сиденье в гордом одиночестве и мурлыкал про себя песни двадцать первого века. Почти через час движения по кочкам да колдобинам с разрешения Соболева я снял повязку, сразу посмотрев в окно, за которым проплывал непрерывный ряд одноэтажных частных домов. По всей видимости, это уже были московские пригороды. Действительно, вскоре появились и многоэтажные дома. Москву я знал плохо, поэтому не мог даже определить, с какой стороны мы въезжаем. Но хоть и не понимая, по каким улицам мы едем, я всё же с огромным интересом смотрел в окно, интересуясь, как выглядят москвичи осенью 1939 года. Ведь скоро мне тоже надо будет покупать гражданскую одежду в соответствии с нынешней модой. В это время пробок ещё не было, поэтому до центра столицы мы добрались довольно быстро, остановившись во дворе хорошо знакомого мне по многочисленным телерепортажам здания на Лубянке. Здесь Соболев приказал выходить со всеми вещами, и я двинулся за ним, прекрасно осознавая, что выгляжу по идиотски, неся в руках кипу бумаг и футляр с бритвой. Сразу за входной дверью мы свернули в гардероб, где я оставил шинель и буденновку. Далее вместе с майором мы поднялись на второй этаж, где Соболев у меня потребовал:
