И пришлось Баранову зимовать на Уналашке. Ни припасов, ни теплых изб, ни бань там не было, построить их тоже оказалось не из чего — лес на острове не рос. Кустарником и выброшенными на берег обломками деревьев топили в полуземлянках сложенные на скорую руку печки-каменки. Главный правитель американских селений жил в такой же полуземлянке — «несчастия уравнивают состояние людей», как верно заметил Хлебников.
Чтобы не умереть с голоду, Баранов отправлял охотников стрелять тюленей и сивучей; не умевшие охотиться собирали хворост, выкапывали коренья, искали по берегу съедобные раковины. На реках ставили запоры и ловили рыбу. Иногда море, словно сжалившись над потерпевшими кораблекрушение, выбрасывало на берег мертвого кита, и тогда несколько недель ели терпко пахнущую морской водой тушу, в лучшие дни выменивая у алеутов ее куски на сушено-вяленую рыбу — юколу.
Баранов вспоминал: «Масленую всю постились истинным постом», — то есть в мясопустную неделю (Масленицу) не ели не то что мяса, а вообще ничего, о хлебе и сухарях и вовсе забыли. И только в большие праздники — на Николу, Рождество и в Светлое Христово воскресенье — устраивали пир: из чудом уцелевшей ржаной муки варили жидкую похлебку, называемую в тех краях затуран, смешивали китовый и тюлений жир с юколой или ягодами.
«Зиму я проводил в большой скуке, — рассказывал Баранов, — а паче когда погода была дурная. Случалось, иногда по два месяца сряду продолжалось ненастье и не можно было никуда вытти, но, впрочем, ни одного ясного дня не упускал, чтобы не ходить с ружьем, от коего довольствовался без нужды пищею». Однажды на охоте попал в капкан, поставленный алеутами на лису, и потом долго лечил раненую ногу.
Рассказывал, как сам научился варить соль. На его родине солеварение было одной из доходных отраслей хозяйства крестьян, рыбаков и братии монастырей. Солеварни устраивали так: на морском берегу рыли колодцы, заполнявшиеся соленой морской водой; рядом ставили печи, над которыми вешали на крюках четырехугольные сковородки — црены. Печи топили несколько дней без перерыва, вода на сковородках выпаривалась, а соль густела. Баранов, не раз видевший солеварение в Поморье, повторил этот процесс в Америке и добился прекрасных результатов — соль была «белизною подобная снегу».
В ненастье, когда из землянки невозможно было выйти, он описывал остров, его климат, погоду, облик и обычаи алеутов. Свои заметки он включил в рапорт, отправленный в апреле 1791 года на Камчатку. «Мужеской и женский пол вид имеют неотвратительный, лицом смугловаты, но есть чистые и природный в лице румянец имеющие; волосы у всех черные, но вообще все ленивы и неопрятны, вшивы, ногтей не обрезают и редко умываются. Образ жизни ведут самый гнусный. Юрты их худые и холодные; огня в них, кроме что в жирниках, не имеют; живут по множеству в одной с семействами и нечистоту редко вычищают, а около юрт помет свой извергают. Мокрота, грязь, вонь, тесные в юрты проходы и стужа в них делают отвращение».
