Впоследствии Головнин напишет много нелестных слов об основателях компании и ее руководстве; достанется в его записках и Баранову, который так долго жил среди дикарей, что и «сам одичал». Но это будет много позже, а сейчас моряк должен был объяснить проявленное им непочтение к компании, и он изменил бы себе, если бы упустил случай съязвить.
— Американская компания имеет большие права и преимущества, — начал было лейтенант и собирался добавить «слишком уж большие», как вдруг осекся, наткнувшись на тяжелый взгляд. Выдержать его и не смутиться оказалось нелегко даже такому задире, как Головнин. От этого уже немолодого человека, который, чуть наклонив лобастую голову, ждал объяснений командира шлюпа, веяло такой силой и такой спокойной и властной уверенностью, что самые едкие слова лейтенанта выглядели бы в этой незримой дуэли уколами учебной рапиры против удара кулака.
Головнин откашлялся и продолжил, стараясь не встречаться глазами с Барановым:
— К сожалению, в законах российского флота про салюты крепости и судам под флагом Российско-американской компании пока ничего написать не успели. Но я отдам приказ отсалютовать вашим кораблям по морскому уставу.
Согласно русской морской традиции, самый полный салют — 31 выстрел — производился в честь императора; наследнику престола салютовали двадцатью пятью выстрелами, великим князьям, коронованным особам и президентам республик — двадцатью одним; в честь остальных начальствующих лиц палили, в зависимости от чина, от девяти до девятнадцати раз (на русском флоте число выстрелов всегда было нечетное). Так что 11 выстрелов, произведенных пушками крепости в честь «Дианы», были знаком уважения; шлюп же должен был отсалютовать «купцам» (так называли торговые суда) двумя выстрелами меньше.
Баранов, выслушав объяснение, молча кивнул в знак того, что удовлетворен им, и приказал мореходу своего шлюпа следовать за «Дианой». Он сам, как простой лоцман, показал Головнину лучшее место для якорной стоянки — там, где песчаное дно и глубина 13 саженей. Уж кому как не ему была известна каждая сажень глубины в бухте, где он терял людей, откуда уходил, теснимый индейцами, и куда вновь возвращался.
Когда «Диана» проходила мимо крепости, ее пушки салютовали уже не одиннадцатью, а только девятью выстрелами, и шлюп был вынужден ответить тем же. Покидая «Диану», Баранов как ни в чем не бывало пригласил ее командира и офицеров к себе домой на обед.
Так завершилась своеобразная дуэль лейтенанта с главным правителем русских поселений Америки, заставившим уважать и себя, и компанию.
