Комиссия сочла возможным удовлетворить все просьбы компаньонов. Однако императрица решила иначе. В деньгах она отказала сразу же, в первом пункте продиктованных ею замечаний: «Двести тысяч на два[д]цать лет без проценты. Подобного займа еще не бывало», — и посоветовала занять в другом месте, поскольку «в казне теперь нет денег никаких». Действительно, начавшиеся в 1787 и 1788 годах войны с Турцией и Швецией требовали больших трат, и если бы императрица лишь отказала просителям в ссуде, ничего необычного в этом не было бы. Однако она сравнила условия подобного займа с историей о слоне, которого обещали выучить говорить за 30 лет с надеждой: «Либо слон умрет, либо я, либо тот, кто мне дает денег на учение слона». Здесь уже не один жесткий отказ, но и явная издевка. А ведь это была не первая просьба промысловиков о финансовой поддержке. Так, в 1776 году сибирские купцы Орехов и Лапин отправились в столицу с богатым подарком императрице — повезли 300 лучших черных лисиц на шубу. Екатерина II милостиво выслушала их, угостила завтраком и приказала показать Эрмитаж, а главное — простила их долг казне в 21 500 рублей. Конечно, это почти в десять раз меньше суммы, просимой Шелиховым, но и тогда у казны были большие траты: всего двумя годами ранее Россия завершила шестилетнюю войну с Турцией.
Чем же так прогневали государыню Шелихов и Голиков? Возможно, сказалось ее не самое теплое отношение к кому-то из тех, кто оказывал им протекцию, — президенту Коммерц-коллегии А. Р. Воронцову, статс-секретарю А. А. Безбородко или И. Г. Миниху. А возможно, в этом отказе не последнюю роль сыграло ее отношение к самому Шелихову, о котором она в частных беседах не раз отзывалась весьма нелестно — мол, «всех закупил». И ладно бы отказала только в деньгах — все знали, что страна воюет, — но и в других просьбах, которые не требовали больших трат.
Императрица не разрешила отправить в Америку солдат и казаков из Сибири: «Военные люди в Сибири равно нужны». В докладе Комиссии о коммерции описывались злоупотребления, творимые некоторыми купеческими компаниями и промысловиками на Алеутских островах, для чего и требовалась военная команда. Но Екатерина II полагала иначе: «Тем купцам, кои шелить (шалить? — Н. П.) будут по островам, запретить туда ездить и ни к какому торгу не допускать» (интересно, как она собиралась это контролировать) — и даже отказалась выдать охранную грамоту для защиты купцов от произвола местных властей в Охотске и на Камчатке, сочтя это излишним, «понеже всякой подданной законом должен быть охраняем от обид и притеснений».
