И конечно, до утра говорили о любви и о будущих мужьях, забираясь в одну кровать и укрывшись одеялами. Это были часы, когда девушки делились самым сокровенным, мечтами и надеждами на жизнь.
В Петербурге и других городах России их называли «институтками», вкладывая в слово не совсем приятный смысл. Дескать, институтки крайне наивные, субтильные и экзальтированные дамочки с осиной талией, которые не разбираются во многих элементарных вещах и постоянно витают в облаках, обладая к тому же, слабым здоровьем.
Полина не знала, так ли обстоит дело во всех институтах, но в Мариинском хватало и глупышек, и вредин. В их стенах ходил анекдот, как тридцать лет назад, когда нравы были куда строже, некто Ирина Воронцова, после того, как на одном из балов ее пригласили на мазурку, с чего-то решила, что это предварительное сватовство, за которым должно последовать официальное предложение. Естественно, предложения не последовало, и девушка едва не залезла в петлю от отчаяния и поруганной чести — как она считала. Затем она одумалась и обратилась к своему брату офицеру, умоляя его вызвать танцевавшего с ней мазурку кавалера на дуэль.
Имелись и другие истории, когда институтки считали, что те, кто делает им предложения и по каким-то причинам получает отказ, должны непременно застрелиться.
Сейчас подобное вызывало лишь улыбку, но по рассказам мамы ранее аналогичные случаи происходили не так уж и редко.
Полина не считала себя искушенной в жизни, но и глупышкой никогда бы назвала. Как ни странно, ей сильно помог и продолжал помогать ее брат Михаил.
Он много ей всего рассказывал, а некоторые его истории едва ли не вгоняли ее в краску. Но зато он смог подготовить её к взрослой жизни и она уже не краснела, как многие другие, при слове «страстный поцелуй», встреченный в стихах или романах.
Обучаясь в институте, девушки имели возможность обмениваться письмами с родственниками. Но письма подвергались цензуре. То, что они писали, и то, что получали, просматривала их классная дама. Так что Михаил, зная о подобных порядках, ничего лишнего себе не позволял. Но родным он присылал более подробные рассказы о своих веселых приключениях. Уезжая домой на Рождество или летом, Полина имела возможность читать их без цензуры.
Девушки имели право покидать Мариинский институт лишь на каникулах или в выходные дни, при обязательном сопровождении кого-то из близких родственников, отца, мамы, старшей сестры или брата. Ранее, когда Михаил учился в Академии, Полина с огромной радостью пользовалась подобным шансом, не пропустив ни одного раза, когда брат куда-то ее приглашал.
