Карышок | страница 5



Покраска забора, похоже, бабке понравилась, правда, она ничего не сказала, была слегка слеповата, изъянов не заметила. Шаркая ногами, вошла в дом и чего-то долго там возилась. На крыльцо вышла с платочком, словно в церковь собралась. Узелок на платочке развязала и рублик дала, отблагодарила.

— На двоих, — говорит, — поделите, сыночки!

Повертел Колька рублишко в руках, прочитал мелким шрифтом, что тогдашний рубль золотом государство обеспечивало, аккуратно сложил и засунул в карман подальше. «Может, на золото поменять?», — подумал он. Но об этом Вовке не стал говорить. Посчитал коммерческой тайной. Место в кармане для рублишка нашлось. Колька карманы бобами и горохом специально не набивал, как Вовка. Как предвидел, что место потребуется. Постоял, почесал затылок, ещё раз посмотрел на покрашенный забор, понравилась работа, и подумал: «Придётся теперь и финансовое ремесло освоить, рублик бумажный надо как-то делить с Вовкой пополам. А про золото — ни гу-гу».

Колька ещё раз засунул руку в карман, проверил надёжность и наличие рублика в нём, и счастливый вдвоём с Вовкой засеменил вдоль бабкиного забора по направлению к дому.

«Да-а-а, — подумал он, — надо радиотехнику осваивать. Пойду осенью во Дворец пионеров, запишусь в кружок. А то с Витькой кроме метёлки да Генкиных голубей ничего не узнаешь», — Колька так для себя решил.


Карышок

В десятом часу утра Колька неожиданно проснулся от пронзительного свиста, когда, погружённый в сон, он досматривал картину своего необычайно лёгкого, свободного полёта в прозрачной пелене утреннего, ещё не совсем прогретого от ночной свежести воздуха. Свист повторился с новой силой, словно Соловей-разбойник, который не удовлетворился одной попыткой и решил повторить, раздувая в полную силу округлые щёки, всей своей мощью стараясь пробудить королевское царство от сна.

Зевая и потягиваясь, ещё не совсем освободившись от сонных видений, Колька вышел на крыльцо дома, попав в объятия давно ожидавшего друга — ласкового утреннего солнышка, успевшего взобраться на половину пути к полуденному зною. Задрав голову ввысь и оценив проделанный солнцем путь, Колька заметил в вышине прозрачного безоблачного неба кружение стайки голубей. Они, пушинки отцветшего кипрея, опускались и вновь поднимались ввысь, поддерживаемые слоями прогретого утреннего воздуха.

Догадка пришла сразу! Это Генка-голубятник, сосед, живущий напротив, свистом гонял голубей, размахивая куском старой мешковины, сигнализируя с земли о запрете посадки, любуясь небесным полётом белоснежных птиц.