В одном месте дорога шла между двух красных влажных холмов, поросших высоким папоротником. Густые папоротники образуют над нашими головами свод, в прорезы которого видно небо. Это так странно, что мы начинаем говорить шепотом и стараемся идти поближе друг к другу.
Никогда мы не видели ничего подобного.
Комки земли скатываются сверху к нашим ногам, заставляя нас замирать от страха.
Мы продвигаемся медленно, пугливо оглядываясь назад на каждом шагу.
Кажется, этот узкий коридор, того и гляди, обвалится и загородит нам путь. Мы встревожены. Я тяжело дышу и не осмеливаюсь заговорить.
Нам страшно.
Вдруг крик ужаса и — спасайся кто может! Мы поворачиваем назад и мчимся во всю прыть, испуская вопли.
Выбравшись на простор, мы продолжаем бежать без оглядки, пока хватает духу. Никак не остановимся. Мы испытали такой испуг, что нам нелегко прийти в себя. Страх потряс нас, мы потеряли всякую гордость.
Бегом возвращаемся на Негритянскую улицу. А там — до чего же героически выглядят наши́ подвиги в глазах тех, кого не было с нами! Даже наш испуг служит доказательством мужества. Мы хвастаемся:
— Мы так бежали! Так бежали! Потрогай мое сердце.
Они смотрят на нас с восхищением: мы ходили так далеко, по ужасной дороге, которую они себе даже не могут представить; мы избежали страшной опасности благодаря быстроте наших ног!
А кроме того, мы пробовали ягоды и фрукты, обнаружили ручеек, приглядели на будущее грядки гороха.
И в довершение счастья — наши родители ничего об этом не знают. Сегодня вечером нас не будут пороть.
Оправившись от страха, мы вспоминаем, что голодны.
Нет, товарищи не съели наших обедов. Посему мы начинаем с пудинга Поля, Тортиллы и Орели.
Мы наводнили их хижину. Тортилла раздает рис в протянутые руки.
Как хорошо расположиться в хижине, когда взрослых нет дома! Орели с гордостью хозяйки показывает нам внутреннюю комнату, где стало так красиво после того, как мосье Симфо́р и мадам Франсе́тт, ее родители, купили четыре ящика и положили на них доски — получилась прекрасная тахта, накрытая пестрой материей.
Дети спят всегда в передней комнате на полу, на подстилках. Во внутренней комнате нет ничего интересного, но мы счастливы просто побыть немного в этом святилище взрослых. Там темно и стоит какой-то особенный запах — пахнет рабочим потом.
