Змей-гирлянда мечется,
Три главы — клыкасты,
Порожденье нечисти
Да яванской касты.
Он раскрашен шахматно:
Одна клетка — Мамонтов,
А другая — Яхонтов,
Одна ветка — кабельтов,
А другая — Гумбольдтов…
В сетке самурайской
Робин Гуд в Зарайске,
А в Уфе и Канске Ямамото Канске,
Всеми одобрянский
Квазимодо в Брянске
Спотыкнулся, осерчал,
Вжился в образ, весельчак.
Лев Ландау в Осло,
Енгибаров в Тосно;
Спотыкнулся, осерчал,
Вжался в глыбу, весельчак…
Веселей весёлого
Да ловчее ловкого
В небе цвета олова
Вьётся змей с верёвкою.
Веревей верёвкого
Из металла ковкого
Исхитрили в Гатчине
Ширпотреб отпадчатый.
Ширпотреб отпадчатый —
Тронный полог складчатый,
А к нему в придачу — трон,
С тем в довесок — пять матрон.
Как вокруг да около
Я ходил Лукерии
Да с плеча высокого
Кинул ей империю —
Под ноги, красе моей,
Ты прости, система, ей!
В будущем далёком
Не заклюй нас с клёкотом…
У ней очи с поволокой —
Утешенья обволокой —
Глянет, словно обоймёт
И точит на сердце мёд.
Ах ты, сладкая находка,
Нежнокрылая лебёдка,
Предуспенский ангел мой,
Колыбельную напой,
Чтоб забыл я санитаров,
Дел заплечных комиссаров
С целым выводком кошмаров,
Заползать под череп ярых,
Ужас яви во бреду,
Наводящий на беду;
Светлый свет мой на свету,
Я с тобой лишь в сон пойду,
Я с тобою в дрейф залягу,
Утопив хандры баклагу,
Запахав все тропы войн,
Оголтелых солдафойн,
В никаковского числа
Обозначив память зла!
И глас прогремит как литавра —
Аксентий Иваныч Поприщин
И амбра, чистейшая амбра,
Не дочь генеральская — чище —
Вступают в союз подвенечный,
И пусть возликует весь Млечный,
И небо седьмое, и выше,
И голуби Зверковой крыши!
И пусть возликует сенатор,
Коллежский иной регистратор,
Асессор, директор, оратор,
Трезорства всего Губернатор,
Куратор, и координатор,
И главный
Торжка прокуратор,
А также бордо спекулятор,
Отныне заброшенный в Катар!
Где-то на тропинке
меж цветущих
Диких яблонь да черёмух я
Схоронюсь с ней
от сует насущных
Ради истинного жития.
Там ручей приветливо щебечет,
И садятся птицы на ладонь,
И слились в едино чёт и нечет
Вне расчётов, сроков и погонь.
Лимонницы и траурницы льнут,
Павлиние глаза и пестроглазки,
И без имён причудья там и тут
Порхают как неслыханные сказки…
С Лукерией моей мы здесь навек.
И да прости нас обрый человек!
