— Куда?
— Искать.
— Кого?
— Вторую. Ту, что «ребёнка» в дом несла. Думаю, что она ещё в городе. Скажи мне, малый, ты бы мог её узнать?
— Не знаю, товарищ капитан. Она — старуха…
— Быть может, она вовсе не старуха. Только прикинулась старухой.
— Я думаю…
— Ну, всё равно, попробуем. Бери консервы, ешь, подкрепляйся. Поди, натерпелся страху?
И он потрепал меня по плечу своей большой тёплой рукой.
Мы целый день бродили по разрушенному городу. Норд-ост ещё гудел, но снег больше не сыпал. В сером небе носились зловещие тучи. В бухте торчали мачты и остовы затопленных когда-то кораблей. На волне покачивались катера и шхуны.
Мы зашли в хлебную лавку и внимательно оглядели стоявших в очереди женщин. Мы побывали в управлении порта, где Пётр Сергеич о чем-то разговаривал с комендантом, а я тем временем осматривал машинисток и конторщиц. Мы заходили в столовые, помещавшиеся в наспех сколоченных бараках, зашли в швейную мастерскую, где несколько молодых девушек перешивали кителя и брюки морским офицерам. Пётр Сергеевич мрачнел всё больше и больше. Мы зашли пообедать и снова пошли по улицам, капитан беспрерывно курил свою трубку и со мною не разговаривал. Уже стало темнеть, когда мы подошли к мрачному сараю. На пробитой снарядом стене висела вывеска: «Кино «Аврора». Пониже был прибит плакат: «Сегодня английский звуковой фильм «Джордж из Динки-джаза». Начало 6 часов вечера».
— Всё равно день пропал. — сказал Пётр Сергеич. — Пойдём в кино что ли?
— Пойдёмте! — радостно согласился я.
— Кстати, и картины этой я не видел. Я в кино редко бываю, — всё некогда.
Мы вошли в полутёмные сени, где тускло светилось окошечко. У кассы толпились мальчишки, девушки и несколько моряков. Очередь продвигалась медленно. Передо мной было ещё человек пять, когда зазвонил звонок. Я совсем расстроился, думая, что мы опоздаем. Наконец, стоявший передо мной матрос получил свои два билета.
— Билетов больше нет, — простуженным голосом сказала кассирша и захлопнула перед моим носом окошко.
Совсем расстроенный, я подошёл к Петру Сергеичу.
— Ну, что ж, пойдём домой, — сказал он, ни капельки не огорчившись. Он набил трубку и принялся её раскуривать.
В эту минуту дверь кассы отворилась. Кассирша вынесла картонный плакатик и повесила его перед окошечком. На нём было написано:
«На сегодня все билеты проданы».
Кассирша повернулась и пошла назад. Я смотрел ей вслед. Вдруг она оступилась и, уже прихрамывая, вошла в кассу.
— Пётр Сергеич! — схватил я за руку капитана. — Знаете что? Это она!
