Документы у него в полном порядке.
И обыск не обнаруживает ничего предосудительного. Старик возмущается искренно, на глазах у него выступают слёзы, он протирает платком запотевшие очки.
— Зачем вы очутились возле Синопа? — спрашивает Пётр Сергеевич.
— Гулял.
— Гуляли? Это, конечно, не запрещается. А что это за пароль вы произнесли: «Собака полковника»?
— Просто шутка. Какое-то воспоминание, не больше.
— Миленькое воспоминание! А почему в Батуми вы каждый день появлялись около витрины фруктового магазина?
— Любовался календарём из фруктов.
— Да? Это вас забавляло? А если я вам скажу, что вы каждый день считали число орешков? И что каждый орешек означал корабль, выходящий нынче из порта, и вы передавали эти сведения вашим подводным лодкам?
— Какие сведения? Каким моим лодкам? Чепуха!
— А почему вы выехали вчера в Сухуми?
— У меня тут дела. И я не обязан вам отдавать отчёт.
— Хорошо. Я вам скажу, какие у вас тут дела. Вчера орешки были разложены зигзагом. Это означало, что вы должны выехать в Сухуми, где вас будет ожидать катер. Не так ли?
— Я отказываюсь вас понимать.
— Зато я вас отлично понимаю. Довольно запираться. Где сведения о наших кораблях, которые вы должны были отвезти?
— Никаких у меня нет сведений. Вы меня принимаете за кого-то другого.
— Хорошо. Скажите тогда, где так называемый майор Шранке?
— Я не знаю никакого майора Шранке.
— Хорошо. Тогда хотите, я покажу вам «Собаку полковника»?
«Ботаник» молчит. Пётр Сергеевич говорит в телефонную трубку:
— Попросите полковника.
Дверь отворяется, и входит усатый полковник. У него совсем расстроенный вид.
— Прошу показать вашу трубку, — говорит Пётр Сергеевич.
Полковник вынимает свою двухъярусную трубку с собачьей головой.
— Вот что значит «Собака полковника», — говорит Пётр Сергеевич. — Или вы с нею незнакомы?
Старик снимает очки и протирает их носовым платком. Потом снова надевает их на нос и рассматривает трубку.
— Любопытная вещь! — говорит он. — Хорошая работа. Но я не понимаю, какое она может иметь ко мне отношение.
Вдруг полковник протягивает свою огромную руку и снимает со стариковского носа очки.
— Проявить! — приказывает он густым басом Петру Сергеевичу. — Через пять минут вы будете знать, что за фрукт скрывается под маркой «ботаника».
* * *
Да, очки тотчас же проявили, и на них были нанесены секретные сведения — тихий «ботаник»-старичок оказался не кем иным, как верным помощником майора Шранке, диверсантом, таким же злодеем, как тот. Он вовсе не был стариком — седина на его бороде оказалась поддельной. И в течение целого месяца этого опытного шпиона водили за нос, ибо толстый Шалико оказался не кем иным, как лейтенантом Рыжковым, а бывший директор фруктового магазина, придумавший календарь из фруктов для передачи сведений немцам, давно сидел за надёжной решоткой. Лейтенант Рыжков, превратившись в Шалико, просто продолжал начатое немецким шпионом и не возбудил в старике-«ботанике» никаких подозрений. Целый месяц «ботаник» передавал своим подводным лодкам сведения, не стоившие ни гроша, а в конце концов сам попался на удочку, прочитав на орешках, что ему следует поехать в Сухуми, откуда его заберёт катер. Но вот майора Шранке спугнули в последнюю минуту, и теперь он, наверное, уже далеко. Придётся начинать всё сначала. А ведь это он был вечером возле Синопа, матросы принесли Петру Сергеевичу клочок гимнастёрки, — очевидно, майор в темноте напоролся на колючую проволоку.
