Михалков часто повторял, что детским поэтом может быть лишь тот, кто сам остается ребенком. В этой банальности скрыт вполне самокритичный и циничный смысл. Ведь ребенок органичен и в эгоизме, и в жестокости, и в притворстве, и в неблагодарности. Детскости больше всего в мемуарах Михалкова «Я был советским писателем» (1992). В книге отзывов в музее Сталина в Гори он писал: «Я в него верил, он мне доверял». А в мемуарах с детской непосредственностью пересказывает байку о том, как Сталин приказал маршалу Ворошилову застрелить его любимую собаку. Потешается над глухотой и дефектами речи Леонида Брежнева, словно не о нем писал: «Выступает перед нами человек с душой бойца». И если Михалков сказал, что «очень верит в Путина и Медведева», то, проживи он еще десяток-другой лет, в его мемуарах нашлось бы что-нибудь интересное и о них. Предположение вовсе не фантастическое. Ведь Сергей Михалков уже давно казался бессмертным. Как детство или Кащей.
Он обречен оставаться в русском коллективном бессознательном доктором Женей Лукашиным из «Иронии судьбы» (1975), что вопиюще несправедливо. Сам Мягков недоумевал, потом – тщетно – возмущался необъяснимым для него культом неприхотливой сказки Рязанова. Доктор Женя – лишь одно из воплощений русского интеллигента, которого Мягков, актер-интеллигент – редкая в своем цеху птица, – изучал и живописал десятилетиями.
Он был едва ли не единственным звездным советским актером, который никогда не играл ни «тружеников» в вульгарном смысле слова, ни начальников. Разве что пару погруженных более в себя, чем в уголовные перипетии, следователей. «Номенклатурные» роли ему на заре кинокарьеры выпадали, но никак не встраивались в официальную иконографию.
В «Надежде» (1973) великого Марка Донского он сыграл самого необычного Ленина. Юного, лысеющего озорника, влюбленного в свою Наденьку, чуть ли не сбегавшего с подпольных собраний, чтобы покружиться с ней на карусели. В «Серебряных трубах» (1971) Эдуарда Бочарова столь же необычен Аркадий Гайдар. Не чеканный герой, в шестнадцать лет командовавший полком, а навеки раненный гражданской бойней человек, обратившийся к литературе, чтобы избыть боль, ищущий смерти на новой войне, которую предсказывал в своих книгах.
Короче говоря, и Ленин, и Гайдар, и Герцен («Старый дом», Борис Буняев и Валерий Белявский, 1969) были русскими интеллигентами в конкретных и драматических координатах истории. Такими же, как Алеша Карамазов в фильме Ивана Пырьева (1968): Мягков составил органичное братское трио с зубрами Михаилом Ульяновым и Кириллом Лавровым. Или как обреченный капитан Алексей Турбин в великой экранизации булгаковской пьесы Владимиром Басовым (1976).
