Александр Кайдановский
(1946–1995)
Две роли, подумать только, всего две роли, пусть и снялся он в десятках фильмов, безоговорочно делают Александра Кайдановского гениальным актером. Две звездные роли – первая и якобы последняя. Два фильма, так не похожих друг на друга: отмороженный жанр Никиты Михалкова и истовое авторство Андрея Тарковского. Два героя, так похожих друг на друга: больные гипнотические глаза, выгоревшее в мировом пожаре прошлое и сомнительное настоящее. Мертвецы в увольнительной.
Ротмистр Лемке в «Своем среди чужих» (1974). Волчара-одиночка, белобандит, которому зрители не могли не сопереживать больше, чем чекисту Юрия Богатырева. Помните: «Не могу… когда одеколоном, как в солдатском бардаке». И Сталкер. Снимаясь, ерничал: «Я играю зэка, полного придурка, который тащится еще с двумя идиотами черт знает куда – желания загадывать – и пищит козлиным голосом». Юродивый супермен, никакой не исусик: бомж-сверхчеловек, знающий то, чего никогда не узнают те, кто нанимает его проводником в Зону.
Отец учил: «Во всем придерживайся порядка и правил. Тогда по жизни легко пойдешь». Презирая порядок и правила, он прошел по жизни легко, несмотря на все драмы, бесприютность, раннюю смерть.
Друзья, сократив фамилию, прозовут его Каином. Боже упаси, братоубийство ни при чем: он был верен друзьям, хотя не мог быть верен женщинам. Каин – первый бунтарь, отступник от бога порядка и правил. В советском кино не было человека свободнее, чем он. И эту свободу никто не санкционировал свыше, как свободу Высоцкого. «Я потерял способность подчиняться», – объяснял он расставание с актерством после «Сталкера» (1979). Слукавил, однако. После «Сталкера» он сыграл еще полтора десятка ролей, включая две главные роли у великого Витаутаса Жалакявичюса («Рассказ неизвестного человека», 1980; «Извините, пожалуйста», 1982) и откровенную пародию на Сталкера в истерне не менее великого Али Хамраева «Телохранитель» (1979).
Он лукавил и в другом: с подчинением у него всегда не ладилось. Его жизнь – разрыв за разрывом, один сожженный мост за другим. Побег за побегом. Сначала – из ростовского театра в Москву. Потом – из одного московского театра в другой. Его прочили на роль князя Мышкина, но доверяли лишь «кушать подано».
«Вахтанговская корпорация» отравила во мне любовь к театральной жизни: внутренние взаимоотношения в театре строятся на каком-то отвратительном принципе, на том, что одним приходится унижать других.
