Я полагал, что под давлением таких улик Яркин перестанет упорствовать и вынужден будет признаться в совершенном убийстве.
Но Яркин не признавался.
Ни на йоту не пытаясь оспаривать выводы экспертиз, не опровергая ни одной из улик, он упорно отрицал свою вину и давал одни и те же показания, что на озеро Лубное он прибыл попутной автомашиной... Не заходя на базу к егерю Волкову, прошел до Старой пристани, где сидел на берегу, отдыхал, закусывал... Примерно часа в три ночи, приготовив бывшую с ним резиновую лодку, поплыл к середине озера, где пробыл до трех часов дня. Возвратившись на берег, сходил к избушке егеря и, так как его там не было, оставил свою путевку и отправился к шоссе... Примерно часов в шесть вечера ему удалось сесть на попутную машину, а в 11 часов вечера он был уже дома. В тот день Зимина на озере не встречал... На острове Глухом никогда не был.
«Ну что же, — думал я, — признание обвиняемого при бесспорности доказательств момент лишь желательный, но отнюдь не обязательный и для предъявления Яркину обвинения материалов вполне достаточно».
Никаких оснований для обвинения Яркина в умышленном убийстве не было, и поэтому я принял решение предъявить ему обвинение в убийстве по неосторожности.
Дело близилось к концу. Я уже приблизительно высчитал, что 30 октября Яркин предстанет перед судом.
Но ни 30 октября, ни в другое время суд над Яркиным не состоялся. Не судили Яркина лишь только потому, что его место на скамье подсудимых... занял совершенно другой человек, на которого у меня не только не было никаких подозрений, но о существовании которого я даже не знал.
Как только стало известно, что в убийстве Зимина изобличен Яркин и что он должен скоро предстать перед судом, наша городская охотничья общественность стала проявлять вполне законный интерес к предстоящему процессу.
Было выражено пожелание, чтобы суд над убийцей состоялся в охотничьем клубе. Я уже заканчивал писать обвинительное заключение, как дверь в кабинет открылась, и ко мне вошел неизвестный человек. Вид его был необычен: бледное лицо, широко раскрытые глаза, перекошенный рот... Видно было, что человек находится в сильном волнении. Заметив на столике графин с водой, неизвестный быстро подошел к нему и, не спрашивая разрешения, расплескивая воду на стол, налил в стакан и лишь после этого, повернув ко мне голову, хрипло спросил:
— Можно?..
Я молча кивнул головой. Мне было видно, как жадно пил он воду, закрыв при этом глаза. Поставив стакан на место, незнакомец тяжело опустился на стул и, глядя немигающими глазами в угол комнаты, проговорил:
