Таежная встретила по-настоящему весенней погодой. После затяжного ненастья с холодами и снегопадами настала пора оттепели. Раннеапрельское солнце ослепительно щедро светило. Почерневший снег вдоль железнодорожных путей оседал, с насыпи текли ручьи. Шатохин, подъезжая к станции, из окна глядя на хлынувшее половодье, мысленно поздравил себя, что не поверил прогнозу, захватил с собой сапоги.
Поезд прибыл на третий путь. Первый и второй были заняты пассажирскими составами дальнего следования. Попасть в здание вокзала можно было, пройдя через мост. Шатохин спрыгнул на сухую, чистую, недавно подметенную асфальтированную платформу, пошел по ней. Шагая через ступеньку, размахивая портфелем, поднялся на мост. Вид с высоты открывался прекрасный. Густая сеть железнодорожных путей расстилалась, убегала вдаль. Накатанные миллионами колес, ослепительно сверкали рельсы. Метрах в трехстах стояло вытянутое, окрашенное в желтый цвет двухэтажное здание вокзала. Выложенные фигурной кладкой стены, богатые лепкой радовали глаз. Вокзал был красив. Недаром, пока не был реставрирован, а фактически выстроен заново вокзал в Новосибирске, таежинский считался самым красивым на всем рельсовом пути от Урала до Тихоокеанского побережья. Хорошо сохранившийся с начала века, заботливо ухоженный, он и теперь в чем-то превосходил лучшие железнодорожные вокзалы Сибири и Дальнего Востока. Близко вокруг не было других крупных строений, а те, что в отдаленье, — одноэтажные, и вокзал, словно остров, высился среди рельсовых путей. Они охватывали вокзал с двух сторон, щедро серебрясь и бликуя, будто текучие водные струи.
Пока Шатохин, жмурясь, окидывал взглядом станцию с высоты моста, поезд с первого пути ушел. Еще спустя минуту медленно поплыл другой пассажирский состав. А голос дикторши, звонкий и задорный, объявлял уже, что с соседних станций вышли и вот-вот прибудут, займут освободившиеся пути другие поезда; называл номера уходящих и прибывающих электричек. Недаром станция узловая. Голос дикторши почти не умолкал. В разгаре дня движение было напряженным. Конечно, ночью круговорот поменьше, пассажиры не толпятся на перроне, электрички на приколе. И все равно движение круглосуточно беспрестанное. Не мудрено, что Неделин сумел скрыться, думал Шатохин, спускаясь с моста.
На перроне было оживленно. Радуясь погожему дню, многие пассажиры из зала ожидания перекочевали на скамьи под открытым небом. Ресторанные буфетчицы тоже охотно высыпали на улицу, вынесли из помещения столики, торговали с них напитками и снедью. Шатохин выпил стакан подогретого брусничного морса, походил в толчее. Невольно глазами смерил расстояние от нижнего края окон второго этажа до земли. Прилично, метров пять.
