Рано делать какие-то выводы. Может, самый настоящий, неподдельный старший инженер Емелин из Челябинска ночевал в гостинице двадцать пятого декабря. Предполагать все можно, утверждать — пока ничего.
Так, а еще позднее не осчастливил своим приездом гостиницу в Таежной инженер Емелин?
Шатохин опять принялся листать регистрационную книгу. Дело дальше шло быстрее, он обращал внимание лишь на фамилии и год рождения.
Да! Еще бывал в здешних местах Виталий Петрович Емелин одиннадцатого февраля. Занимал десятый номер. По соседству с шатохинским. В декабрьский приезд выбыл на другой день, и в феврале не загостился. Часы выезда и въезда не обозначены, цель приезда тоже не указана.
— У вас где-нибудь отметка делается, когда был занят, когда освободился номер. По часам? — спросил Шатохин у дежурной.
— В карте гостя, — женщина опять ответила не сразу, долго расставалась с вязанием. — На свою карту взгляните, и у вас пометка есть. Это для уборщиц. А так незачем. Расчетный час — полдень.
— Карту гости с собой забирают?
— Сдается. Это же пропуск в гостиницу. Квитанция об оплате выдается, карта отбирается.
— А где хранятся они, можно взглянуть?
— Вон лежат, — дежурная обернулась к застекленному шкафу. — Квартал храним, после выкидываем. Нужно?
— Да.
— Вы сами запутаетесь. Лучше назовите, кто нужен, я поищу, — предложила дежурная.
— Емелин Виталий Петрович, из Челябинска инженер. Не припомните такого?
— Нет. Он что, преступник? — не удержалась от вопроса женщина.
— Интересуюсь, — уклончиво ответил Шатохин, снова вникая в регистрационную книгу.
Пока изучал список приезжих вплоть до странички, на которой была вписана его собственная фамилия, и убедился, что Емелина в списке больше нет, дежурная среди тысяч отпечатанных на серой бумаге карточек отыскала нужные. Хоть и говорила, что они выбрасываются спустя квартал, однако выписанная двадцать пятого декабря тоже нашлась. Кроме фамилии, инициалов, номера комнаты и сроков проживания ничего другого на бланке не указывалось. Непонятно, для чего держать их лишний день, не то что три месяца. Шахотин мысленно поблагодарил руководство гостиницы за это бюрократическое правило.
И на декабрьской, и на февральской картах гостя, выдававшихся в свое время Емелину, значились одни и те же часы вселения и выбытия — двадцать и пять. Любопытно. Особенно если учесть, что последний вечерний поезд из крайцентра прибывает незадолго до восьми. Оба раза Емелин пожаловал в Таежную в нечетные числа. Сбежавший тоже объявился в нечетный день месяца. Совпадение? Нет уж, если Неделин и Емелин — одно лицо, скорее, система. Путь, в котором предусмотрена пересадка с поезда на поезд в Таежной и отдых в гостинице до пяти утра. В такую рань подниматься оправдано на андижанский поезд, как редко курсирующий.
