В толпе отделившихся от самолета пассажиров он сразу узнал Смокотину. В кремовом плаще с закатанными по локоть рукавами, в бежевых туфлях она шла, огибая не просохшие на асфальте после ненастья мелкие лужицы. С кем-то разговаривала. Шатохин пригляделся: кажется, случайный попутчик помогает поднести вещи. Смокотина из тех женщин, которым мужчины всегда готовы помочь. У нее в руках одна сумочка под цвет плаща.
Да, точно. Попутчик передал чемодан, попрощался и направился в здание порта. Смокотина пошла вдоль правого крыла — там выход на городскую площадь, к стоянке такси и остановке троллейбуса.
Шатохин поспешил покинуть свой пост. Он сел в «Москвич», когда Смокотина неторопливо пересекла площадь. У стоянки такси была большая очередь, и она направилась к троллейбусу.
Сидевший за рулем лейтенант из крайуправления покосился на Шатохина и продолжал невозмутимо курить сигарету.
— Уловил? — спросил Шатохин.
Лейтенант кивнул.
Встав лицом к порту, Смокотина смотрела на вытянутое серое здание, словно запоминала. Может, и впрямь, запоминала. Подкатил троллейбус, и она подхватила чемодан, вошла. Без суеты, спокойно.
Лейтенант включил зажигание, последовал за троллейбусом.
Конечной остановкой троллейбуса был железнодорожный вокзал. Смокотина сошла у вокзала.
Пока неожиданностей не было. Лететь большим самолетом с награбленными шкурками — великий риск. Так или иначе, багаж смотрят. Поездом ехать почти четверо суток, но безопасно.
Смокотина должна бы встать в очередь в билетную кассу. Нет. Она только избавилась от своего чемодана и покинула вокзал.
— В автомат поставила. Двести сорок третья ячейка, — сказал лейтенант, провожавший диспетчершу по вокзалу.
Опять Смокотина села в троллейбус. На сей раз путешествие было кратким: она вышла через остановку. Пройдя недолго пешком, зашла в магазин «Фарфор. Фаянс. Хрусталь». В магазине было немноголюдно, через витринные большие стекла хорошо видно, как подвигается от прилавка к прилавку Смокотина. Возле отдела мелкого хрусталя задержалась, попросила продавщицу показать стопки. Сама распаковала набор, расставила стопки в рядок на прилавке, брала в руки и стукала одну об другую. Потом сразу вышла из магазина.
На противоположной стороне проспекта был салон красоты, и Смокотина устремилась туда, села в кресло среди ожидающих очереди. Похоже, она просто убивала время.
Уже сутки Шатохин был в крайцентре. Еще вчера вечером Звонарев по телефону предупредил, что Крутецкий купил билет на восемнадцатое на дневной рейс. Вчера же пришел ответ с Украины на запрос о Крутецком. Ему сорок два года, постоянно прописан в Жидачове, имеет свой дом, не судим, приводов в милицию не имел, разведен, с дочерью-подростком и семьей не поддерживает отношений. Закончил три курса Львовского политехнического института, работал в разные годы шофером, слесарем, печником. Последние годы занимается временными, так называемыми калымными работами. О Супрунюке ничего не могли сказать, обещали сообщить дополнительно, если появится информация. Самое существенное в ответе — Крутецкий работал шофером на овощной базе, когда Смокотина туда поступила. Отрезок совместной работы пересекался всего на месяц...
