— Тут парни, — кивнул командир отряда. — С мячом Серегин вон, второй пилот.
Они обогнули штакетниковую ограду, вышли к спортплощадке.
— Колесников, Серегин, — позвал командир.
Запыхавшиеся, разгоряченные игрой парни подбежали тотчас. На Шатохина едва обратили внимание, вопросительно глядели на командира. Шатохин решил дать первое слово ему. Разглядывал парней, одинаково рослых, умудрившихся за несколько погожих солнечных дней загореть до шоколадного отлива.
— Следователя привел к вам, говорит... — начал Сидельников.
— Я говорю, — перебил Шатохин, — про позавчерашний рейс в Шаламовку. В девять десять. Четырнадцатого. Вспомните-ка подробно. Особенно, как грузились.
По тому, как тревожные тени пробежали по лицам, как переглянулись парни, понял: попал в точку.
— Ну-ну-ну, — не давая опомниться, торопил, наступал Шатохин. — Дело не шуточное. Пока только перед своим командиром ответственность несете.
— Вас ведь не груз, какой везли, не теодолиты интересуют, — пробормотал Колесников.
— Нет, не теодолиты, — строго сказал Шатохин.
— Про ограбление пушного склада слышали? — сказал Сидельников.
— Георгий Всеволодович, она ведь просила... — не выдержал, заговорил первым Серегин. Бледность разлилась по его лицу.
— Кто — она?
— Диспетчерша наша, Смокотина Ольга Евгеньевна, — хмуро пояснил Колесников. — Попросила мужика одного посадить...
— И вы посадили?
— Посадили, — упавшим голосом сказал Серегин. Колесников мрачно кивнул.
— Давайте-ка подробнее, — велел Шатохин.
— Что подробнее. Четырнадцатого утром, минут за десять до вылета вышли из комнаты техников... — начал рассказывать Колесников.
— Вдвоем? — уточнил Шатохин.
— Да, вдвоем, без бортмеханика летали. Она подходит, говорит: «Ребята, хорошему человеку в Шаламовку попасть быстро нужно. Не в службу, а в дружбу, выручите. Он у самолета ждет». И пошла.
— Мы ей и не пообещали, — сказал Серегин.
— Да, ничего не обещали, — подтвердил Колесников. — В пилотской после минуты три побыли и к самолету пошли. Подходим, а он стоит около люка. «Уже летим, парни?» — спросил. Витька ему отвечает: «Да». Он в самолет и полез...
— Сел сам, а вы только везли, — язвительно сказал Сидельников.
Шатохин жестом попросил пока не вмешиваться.
— Подождите, ребята, по порядку. Смокотина, когда просила увезти мужчину, никак его не называла, не говорила, почему за него хлопочет?
— Я дословно передал, — ответил Колесников. — Улыбнулась, руку к груди приложила, когда «выручите» сказала.
