По сообщениям наших военных товарищей, которым удалось быстро подоспеть к месту падения самолета, намного севернее Р*, экипаж весь погиб. И предполагалось, что нарушители сбросили в тайгу парашютиста, а то и двоих. Иначе, зачем летали над безлюдной местностью? По-видимому, спрыгнул опасный, хорошо подготовленный для такой рискованной операции человек. Ночью, с многокилометровой высоты...
— Понятно, — с серьезной задумчивостью протянул старик Чурсин.
Я разложил перед ним на столе карту:
— Вот Р*. А вот территория возможного приземления парашютиста. Учитывая, что ветра не было, — только здесь. — Я показал по карте длинный, километров на двести коридор, который был обведен карандашом. — Вот здесь самолет сбили. А здесь, почти над вами, он поворачивал обратно...
— Понятно, — почти нараспев повторил Чурсин.
— Туристы где сейчас могут быть? — поинтересовался сержант Митя. В вертолете он мне уже рассказывал о пятерке с машиностроительного завода.
— Они должны дойти до... гм!.. До белой тайги, — усмехнулся Чурсин, произнося непривычное для него название. Местные жители, как я узнал позже, не пользуются этим термином. Да и слово тайга они употребляют редко, обычно говорят: лес. Никакой романтики!..
Старик показал на карте нижнюю треть обозначенного мной «коридора»:
— Вот сюда, стало быть. Там они собирались отдохнуть...
— Как их предупредить? Можно? — спросил я и предложил: — Давайте сейчас — в машину. Вы нас проводите?
— С вертолета можно ничего и не увидеть: лес. Я лучше схожу. Для надежности. А то у них с собой и ружья нет... Тут по речке еще два студента болтаются. Ну, это я — разом и к ним заскочу. А вот — восточнее — геологи?..
— На базу мы сейчас летим, — вставил сержант Митя.
— А по геологическим партиям дадим радиограммы, — добавил я, ориентируя старика в наших планах.
— Понятно. А строители дороги — вот здесь? — опять спросил Чурсин, показывая на карте.
— Им уже радировали, — ответил я. — Из районного центра.
Получалось похоже, что не я мобилизую Чурсина себе на помощь, а сам старик Чурсин возглавляет все дело, организует операцию, и мы с Митей у него — помощники. Что ж! Чурсин чувствовал себя в этих местах хозяином, и сообщение о десанте его обеспокоило, возможно, даже больше, чем нас. Это я понял позже. А тогда он совсем не подавал виду, и мне даже показалось, что старик отнесся к происшествию как-то не очень участливо. Во всяком случае, не было заметно его переживаний.
