— Учти, Петросов, твои фокусы на партсобрании дорого тебе обойдутся. Мы тебя выдвигали, мы тебя и задвинем. В порошок сотрем...
— Кто это мы?
— Потом узнаешь, — неопределенно ответил начальник управления. — Больше я тебя не задерживаю. Можешь отправляться в свою командировку.
Якубов в бешенстве нажал кнопку звонка и не отпускал ее до тех пор, пока в кабинет не вошла секретарша.
— Крамаренко ко мне.
— Он в отъезде. С утра выехал в Янгишахар. Ваш заместитель в курсе.
— Черт знает что, — генерал стукнул по столу кулаком. — Тогда срочно вызовите Газиева.
— Секретарь парткома уже второй день болен. Жена его звонила, сказала, что у мужа грипп.
— Ладно иди, — устало вздохнул Якубов и задумался. — Что это значит? Почему Крамаренко вдруг воспылал любовью к разъездам. Да и Газиев заболел в самый неподходящий момент. Неужели поредела его «королевская рать»? Не может этого быть.
Но как ни тешил он себя мыслью о том, что «петросовский бунт» — это всего лишь глас вопиющего в пустыне, настроение большинства коммунистов на последнем партийном собрании выбило его из привычной колеи. Нужно было на всякий случай заручиться солидной поддержкой. Поэтому все эти дни, находясь в разъездах по высоким инстанциям, он лишь на короткое время показался в управлении, полагаясь на своего нового заместителя Алексея Сергеевича Матвеева, назначенного на эту должность всего два месяца назад. И, видимо, просчитался. В работе управленческого механизма, так хорошо им отлаженного, Якубов впервые за многие годы уловил сбои.
«Отпустил вожжи, — с досадой корил себя генерал. — И заместитель, кажется, пошел на поводу у смутьянов. Ну что ж, и на него управу найдем. Не таких обламывали». И в связи с этим вновь вспомнил Петросова.
Когда-то их считали друзьями. И не ошибались. Дружба эта была действительно искренней. Познакомились они давно в бытность свою молодыми офицерами, полными энергии, смелых замыслов и радужных надежд. Якубов был смел в суждениях, честен и настойчив в достижении цели. Уже занимая довольно высокую должность, беспощадно боролся со всякого рода правонарушителями, не взирая на лица. Однажды в его поле зрения попала группа высокопоставленных дельцов, которая за крупные взятки позволяла ряду хозяйственников безнаказанно обманывать государство, совершать хищения, маскируя их подделкой документов и приписками в отчетах. Но покровители эти занимали столь высокие посты, что он не решился действовать самостоятельно и доложил обо всем в вышестоящие органы, коим подчинялся. И тут впервые обжегся. Доклад его очутился в руках именитых взяточников, которые были подлинне́е Якубовских. В тот раз он имел крупные неприятности, но на должности сумел удержаться. Может быть, именно этот эпизод и повлиял на его характер и всю дальнейшую деятельность. Вернее всего, именно тогда Якубов решил больше так не рисковать. А чтобы жить всегда спокойно, самому заручиться подобными покровителями, а не «катить на них бочку».
