Он садится в машину и закуривает. Отдохнув, он собирается завести мотор, но в этот моменту него звонит телефон. Сестра.
— Привет.
— Привет, Маркос! Ты что — в городе? Я смотрю, там у тебя какие-то дома вокруг.
— Да, пришлось приехать. Кое-какие дела накопились.
— Так заезжай. Пообедаешь с нами.
— Нет, мне еще на работу съездить нужно.
— Маркос, прекрати! Я знаю, что сегодня у тебя свободный день. Мне так сказала та женщина у вас на работе, которая ответила, когда я попросила позвать тебя. Мы сто лет не виделись.
Подумав, он понимает, что вовсе не торопится возвращаться домой к подаренной ему самке.
— Хорошо. Договорились.
— Я приготовлю особые почки — маринованные в лимоне со специями. Уверяю тебя: пальчики оближешь.
— Мариса, я не ем мясо.
Сестра смотрит в камеру с удивлением и даже подозрительно.
— Ты, часом, не подался в эти… Как их там — ве-га-но-иды?
— Нет-нет, просто возникли кое-какие проблемы со здоровьем, вот врач и посоветовал. Это на время, дальше все будет как обычно.
— Маркос, а что случилось? Что у тебя? Не пугай меня!
— Ничего серьезного. Уровень холестерина немного повысился. Это не страшно, пройдет.
— Так я и думала! Впрочем, можно было предположить. Ладно, ты все равно заезжай. Я очень соскучилась.
Само собой, дело не в здоровье. После смерти сына он перестал есть мясо. Думал — на время, но почему-то так все и осталось.
Перспектива встречи с сестрой не радует его. Формальности по поддержанию родственных связей он выполняет только тогда, когда от этого совсем не отвертеться. Он вынужден признаться себе в том, что не знает, кто его сестра. Кто она на самом деле.
Он не торопясь едет по городу. Люди на улицах, конечно, есть, но в целом город оставляет ощущение заброшенного, покинутого жителями. Причин тому несколько. Разумеется, в первую очередь на облике городов сказалось сокращение населения. Во-вторых, с тех пор, как не стало животных, над жилыми кварталами повисла зловещая непроницаемая тишина. Вроде бы все уже привыкли, никто не обращает на нее внимания, но она висит над городом — неизменная, глухая и в то же время оглушительная. Эта беззвучная пронзительность отпечаталась в лицах людей, в их жестах, в том, как они смотрят друг на друга. Ощущение такое, что все живут, словно под арестом, в ожидании, когда этот кошмар кончится.
Вот и дом сестры. Он выходит из машины и звонит в дверь. Для этого ему приходится сделать над собой усилие.
— Маркитос, привет!
