Он хочет, чтобы она кричала, чтобы ее кожа перестала быть неподвижным, безжизненным морем, чтобы слова развалились на крики и стоны.
Он вновь идет к противоположному концу стола, раздвигает ей ноги. Слышится какой-то звук. Он оглядывается: в дверном окошке видно прижатое к стеклу лицо Пса. Ему приятно, что тот последователен в исполнении своей роли бессловесного верного животного, дрессированного служебного зверя, охраняющего хозяйку. Он наслаждается этим безумным взглядом, самой возможностью того, что Пес может в любую минуту наброситься на него, чтобы отомстить разом за все.
Он входит в нее. Одно движение — и снова пауза. Она молчит, дрожит, изо всех сил сдерживает себя. Кровь продолжает капать со стола.
Пес хочет открыть дверь, но она заперта изнутри. Злоба не только видна в его глазах, она ощущается физически, словно разлитая в воздухе. Пес скалится по-собачьи. Маркос наслаждается его злобой и бессилием. Глядя ему в глаза, он подтаскивает Спанель к себе за волосы. Та молча, по-паучьи пытается зацепиться пальцами за стол. Под ногти ей забивается густеющая кровь.
Он переворачивает ее и отходит на несколько шагов. Смотрит на нее. Садится на стул. Спанель подходит к нему и встает прямо над его коленями. Он рывком поднимается, с силой отбрасывает стул в сторону, хватает ее, приподнимает и всем телом прижимает к стеклянной дверце одной из морозильных камер. За стеклом руки, ноги, чей-то мозг. Она с зовущей тоской целует его. Поцелуй получается почти торжественным.
Спанель обвивает ногами его тело, обнимает его за шею. Он все крепче прижимает ее к стеклу. Он проникает в нее, дергает за волосы, поворачивая лицом к себе и смотрит ей прямо в глаза. Двигается он медленно и не отводит взгляда от ее глаз. Она изнывает от желания, мотает головой, пытается начать двигаться, но он удерживает ее. Он чувствует ее прерывистое дыхание. Она бьется почти в агонии. Когда она перестает извиваться, он ласково гладит ее по голове и целует. Его движения ускоряются. Наконец Спанель начинает кричать. Она кричит так, словно вокруг нет никого и ничего, словно все слова распались на звуки и утратили всякий смысл. Она кричит так, будто под уготованным ей адом есть еще она преисподняя, покидать которую она не желает.
Он одевается, а Спанель тем временем курит, сидя на стуле. Она улыбается во весь рот, всеми зубами.
Пес все так же смотрит на них через окно в запертой двери. Спанель знает, что он там, но не обращает на него внимания.
