Самец в клетке чешет себе семенники. На его лбу видно когда-то сделанное клеймо — переплетенные буквы Т и V. Никакой одежды на нем нет — равно как и на всех других экземплярах мясного скота на любой из ферм. У него мутный взгляд: ощущение такое, что там, в глубине его мозга, спрятанное за неспособностью говорить, кроется безумие.
* * *
«На следующий год я его отправлю на выставку Сельскохозяйственного общества», — хвастается Гринго и смеется. Его смех похож на звук, который издает крыса, прогрызающая себе лаз в стене. Эгмонт вопросительно смотрит на него, и владельцу фермы приходится растолковывать гостю, что на выставке, проводимой Сельскохозяйственным обществом, награждаются лучшие экземпляры, превосходные образцы самых чистых пород.
Втроем они проходят вдоль клеток. Он прикидывает, что только в этом бараке содержатся сотни дне голов. А ведь это здание — не единственное. Гринго подходит к нему и кладет руку на его плечо. Рука тяжелая. Он ощущает жар, исходящий от этой руки, и его плечо тотчас же начинает потеть под этой горячей ладонью. Рубашка в этом месте промокает насквозь. Гринго тихонько говорит ему:
— Слушай, Техо, новую партию я вам на следующей неделе отправлю. Первосортное мясо — экспортная категория. Часть из ПЧП будет.
Гринго тяжело и прерывисто дышит. Прямо ему в ухо.
— Месяц назад в твоей партии оказалось два больных экземпляра. Броматологи[1] их завернули. Не допустили к переработке и консервации. Пришлось их падальщикам выбросить. Криг распорядился передать тебе: еще один такой прокол — и мы будем работать с другими питомниками.
Гринго согласно кивает:
— Я сейчас с немцем закончу, и мы все обсудим.
Хозяин ведет гостей в офис. Тут тебе ни секретарш-японок, ни красного чая. Тесно, стены из ДСП. Гринго всучивает ему буклет и настойчиво просит его прочитать. Сам он тем временем рассказывает Эгмонту, что с недавнего времени осуществляет экспортные поставки крови, взятой у беременных самок. Эта кровь обладает особыми свойствами, поясняет он. В буклете крупным шрифтом и красным цветом набран текст о том, как нововведения минимизируют непроизводительное время содержания товара.
Товар, мысленно отмечает он. Еще одно слово, запутывающее мир, делающее его мутным и непрозрачным.
А Гринго все говорит и говорит. Он рассказывает про области применения крови беременных экземпляров. По его словам выходит, что это просто какой-то эликсир жизни. Раньше он этим не занимался, потому что это было запрещено. Незаконно. А за такую кровь платят огромные деньги. Но цена справедлива: у самок, подвергнутых забору крови, развивается анемия, плод они не донашивают, происходит выкидыш, а это всё расходы. Машина старательно переводит. Слова переводчика падают неожиданно тяжело и громко. Гринго пытается убедить Эгмонта, что это новое направление невероятно перспективно, что именно в него и стоит вкладываться.
