Идея показалась мне занимательной. Как же назвать своего героя? У меня до сих пор хранится листок из записной книжки с перечнем вариантов. Можно было бы дать сыщику имя с намеком — Шарп, к примеру, или Феррет, — но мне подобный убогий прием претит. Первоначально он звался Шеррингфорд Холмс, потом сделался Шерлоком Холмсом. Описывать свои подвиги сам он не мог, нужно было придать ему для контраста товарища, личность вполне заурядную. Последнему предстояло и участвовать в приключениях, и их описывать, а значит, он должен был владеть пером и быть человеком действия. Ему полагалось обычное, без претензий, имя. Вполне сойдет, к примеру, Ватсон. Замысел сложился, и так возник «Этюд в багровых тонах».
Зная, что он написан на пределе моих возможностей, я надеялся на успех. Когда «Гердлстон» стал с регулярностью почтового голубя возвращаться ко мне, я был расстроен, но не удивлен, поскольку понимал решение издателей. Но когда та же судьба постигла книжицу о Холмсе, меня это неприятно поразило: я знал, что она заслуживает лучшего. Джеймс Пейн похвалил книгу, но нашел ее одновременно и слишком короткой, и слишком длинной, и нельзя сказать, что он был не прав. «Эрроусмит» принял рукопись в мае 1886-го и в июле вернул непрочитанной. Двое или трое других презрительно ее отвергли. Наконец я послал ее «Уорду, Локку и К>о», которые специализировались на легковесной, нередко сенсационной прозе.
«Дорогой сэр, — написали они, — мы прочитали вашу повесть, и она нам понравилась. В этом году мы ее опубликовать не можем, так как рынок в настоящее время наводнен развлекательной литературой. Но если вы не против, она полежит у нас до следующего года и мы заплатим вам за авторские права двадцать пять фунтов.
Искренне ваши
„Уорд, Локк и К°“
30 октября 1886 г.».
Предложение было не слишком привлекательное, и даже я, несмотря на свою бедность, задумался. Колебания были вызваны не столько скромным гонораром, сколько длительной отсрочкой, потому что эта книга проложила бы мне путь в литературе. Однако, пав духом из-за частых разочарований, я смирился с тем, что лучше поздно, чем никогда. Поэтому я согласился, и моя книга вышла в 1887 году как «Рождественский ежегодник Битона». Для Уорда — Локка сделка обернулась поразительной прибылью: помимо рождественского номера, они выпустили еще несколько изданий и за тот же нищенский гонорар получили ценные права на экранизацию. Мне от их конторы не поступило больше ни пенса, и, хотя по случайности именно они проложили мне путь к успеху, не думаю, что обязан Уорду и Локку особой благодарностью.
