— Она справится. Она сильная женщина. Ей просто нужно сейчас побыть одной, — тихо проговорил Кристиан. — Завтра мы навестим ее, а то у нее ребятишек полон дом, как бы не сотворила чего с собой и с ними с горя-то… Бабы, они ведь народ непредсказуемый.
— Вот поэтому кто-то должен остаться, присмотреть за ней. Мы виноваты. Я виноват. Но оставлять ее в таком состоянии не нужно. Мало ли что она может выкинуть?
— Ты зря коришь себя. Никто не застрахован от смерти. Ты сам прекрасно знаешь, что на месте Аврелия мог быть каждый из нас. Просто к нам судьба оказалась более благосклонна, вот и все.
— Я останусь, а вы ступайте. Помогу чем смогу. Он был и останется нашим другом. Теперь мы должны помочь его жене справиться с теми трудностями, которые ей предстоит пережить, — как-то немного нервничая и переживая, проговорил Кристиан.
— Да, ты прав. Если мы не поможем ей, то она пойдет по миру, — тихо сказал Ливерий.
— Хорошо, оставайся, Кристиан. Завтра все соберемся у нее и решим, как быть дальше, — одобрительно хлопнув по плечу друга, произнес Корнелий.
Но трудности поджидали не только жену Аврелия и ее детей, но и всех тех, кто выжил в той мясорубке.
Всю дорогу до дома Корнелий винил себя в том, что не выступил тогда и не обвинил Арминия в предательстве. В том, что мог протянуть время до прихода Тиберия с легионами, но не сделал этого. В том, что мог предпринять хоть что-нибудь, но не предпринял.
Теперь же, по воле богов, ничего исправить уже было нельзя: никто не в силах исправить то, что уже совершено.
Подходя к дому, он увидел настораживающую картину, которую сначала принял за обман зрения и результат усталости, не дававшей ему покоя в связи с последними событиями. Но чем ближе он подходил, тем больше он убеждался в реальности своего видения. Вскоре его заметил один из рабов по имени Леонид. Корнелий всегда оставлял его за старшего и верил ему, как себе. Никогда этот раб не подводил его.
— Хозяин! Господин Корнелий! — подбегая к нему, громко кричал Леонид, который был почему-то в оборванной и потрепанной одежде.
— Леонид? Что здесь случилось?! — громко и как-то обреченно проговорил Корнелий и, не дожидаясь ответа, спешно и с некоторой опаской прошел мимо раба, который встал как вкопанный.
— Где моя жена? Где мой сын? Где все остальные? Почему все разрушено?
— Господин, мы ничего не смогли сделать, — тихо произнес Леонид.
— Луций, сын мой! Оливия, жена моя! Где вы?! — заорал Корнелий на весь дом.
