Я поставил на печь кастрюлю со снегом и уже через двадцать минут из неё пошел пар. Постепенно подкладывая снег, уже примерно за час натопился довольно большой объем горячей воды. Крамер скинул с себя верхнюю одежду, обнажив спортивный торс. Все его тело украшали боевые шрамы, полученные за время всей этой войны.
— Что стоишь, давай, поливай! — сказал он, держа в руке кусок французского мыла из старых запасов.
Я, зачерпнув ковшом воду, стал обливать лейтенанта горячей водой. Тот мылился, фырчал от удовольствия, смывая с себя пот и грязь фронтового быта. Я понял Крамер вышел из эмоционального штопора и теперь на моих глазах обретал второе дыхание. Минут через тридцать обер-лейтенант уже был готов. Лицо его светилось и от него слегка благоухало свежестью чистого тела и дорогого французского одеколона. Тоска в глазах сменилась искрой, которая горела в них, как после удачного рейда.
— Кристиан, как я выгляжу?! — спросил меня Крамер. — Я мог бы стать героем твоих картинок?
— О, герр обер-лейтенант, вы хороши, как новая рейхсмарка. С вас можно икону писать!
— Русские, студент, тоже так говорят — хорош как новый пятак! Ты учишь русский язык?
— Так точно герр обер-лейтенант, — сказал я, показывая солдатский разговорник.
— Смотри — скоро он пригодится тебе. Грядет время великих перемен, впереди нас ждет лето. А где лето там тепло, там пляж, женщины и много шнапса. Ты, Кристиан, любишь женщин?! — спросил он, расчесывая волосы, глядя в осколок зеркала.
— Я же девственник! У меня еще никого не было!
— О, да — вспомнил — ты девственник, — сказал Крамер. иронично улыбаясь.
— Так точно, герр обер-лейтенант! Я еще не успел стать мужчиной.
— Дай бог дожить нам до теплых дней. Русские не смогут постоянно сдерживать напор нашей армии, и уже скоро они далеко отойдут на Восток. Вот тогда мы решим твою проблему! В окрестных селах еще должны остаться хорошенькие фроляйн.
— А как, герр обер-лейтенант, приказ фюрера?! — спросил я, стараясь предугадать его ответ.
— Фюрер не следит за тобой по ночам — это привилегия Господа! Я же не буду об этом ему докладывать.
— Так точно, герр обер-лейтенант! — сказал я, вытянувшись в струнку.
— Вот и хорошо…
Крамер ушел в штаб, а я завалился на нары, мечтая о скором наступлении долгожданного тепла. Постепенно глаза закрылись. Я уснул, провалившись в мир сновидений и грез.
