Следующий день начался как обычно. Теплый и ласковый, он ничем не омрачал существования Квашни. Она спокойно дремала, грея свои бока. В голубой дымке её сознания гнездились мирные фантастические сны. Она даже не сразу услышала голоса ребят. А когда услышала, то почувствовала, что они не раздражают её больше - не раздражают. Но рождают какой-то интерес. Она впервые не съёжилась, а во все свои пупырышки силилась рассмотреть эти существа. - Веселые, длинноногие, несколько суетливые, конечно... Но не такие уж они и непривлекательные... А вот и вчерашний мальчик. Его голубые глаза напоминали ей то, что она любила больше всего на свете: огромное вечное небо. И ей очень захотелось, чтобы мальчик подошёл ближе, чтобы ещё раз остановился около неё, чтобы опять, как и накануне, она почувствовала то тепло, которое так удивило и обеспокоило ее. И мальчик подошел. Он постоял над ней некоторое время, с удивлением рассматривая это непонятное явление. Квашня понимала, что надо бы съёжиться, защитить себя на всякий случай, но не могла шевельнуть ни одной клеточкой. - Какой абсурд, - подумала она, всем своим существом погружаясь в теплые волны, идущие к ней, и вдруг почувствовала, что сама, сама она, Квашня, всю жизнь только собиравшая и впитывающая в себя тепло, вдруг начала излучать его навстречу этому ребёнку. - Что я делаю?! - растерянно подумала она. - Это же моя жизнь! Моя энергия! Она хотела усилием воли остановить, удержать это тепло, но не смогла это сделать.
Следующий день не порадовал Квашню. Серые тучи заволокли небо, дул пронизывающий ветер. Квашне не хотелось просыпаться: она съёживалась всё больше и больше, чтобы превратиться в маленький комочек на случай дождя. Вдруг дождь будет долгим? Тогда ей потребуется много энергии, чтобы создавать над собой защитную плёнку столько времени, сколько будет необходимо до следующего солнечного дня. И тут-то она услышала знакомые голоса. Квашня перестала ёжиться, она даже распрямилась, поднялась немного, чтобы получить возможность выглянуть наружу, посмотреть, здесь ли и её мальчик. Да, он был здесь. Дети убежали, а он стоял возле забора и смотрел на нее сочувственно: - Ты совсем замёрзла, - сказал он заботливо, наклонился и дотронулся до нее. Однако он не сделал ей больно, он тихонько погладил её, наполняя все её клеточки таким теплом и такой энергией, которые она не получала, казалось, во все те солнечные дни, когда она всем своим существом, распрямившись до самой последней клеточки, пыталась аккумулировать в себе всё тепло Вселенной. И тут пошёл дождь. Мальчик втянул голову в плечи и прижался к забору под чахлым кустиком, который, наклонясь над забором, создавал видимость шатра. Дождь был сильным, и Квашня видела, что кустик не мог служить мальчику надёжной защитой. И вдруг, сама не сознавая, зачем она это делает, Квашня вся напряглась, изо всех своих сил собрав свою энергию воедино, создала над мальчиком защитный купол. Она знала, что на это уходит вся её энергия. Она не представляла, насколько её хватит и сможет ли она вообще сохранить хоть что-то, чтобы выжить, чтобы существовать дальше, но это совсем не заботило её: всем своим существом она хотела укрыть этого ребёнка от дождя, от непогоды, от холода и от всех невзгод не такого уж доброго и заботливого мира этой планеты. Вскоре Квашня почувствовала, что купол становится всё тоньше и тоньше, что холодные капли просачиваются сквозь него, забирая у нее последнюю энергию, убивая её. Но прежде, чем совсем съёжиться, она увидела глаза мальчика, полные сочувствия и сострадания. Он вдруг шагнул от забора к ней и, наклонившись, закрыл её от дождя. Она видела, что сквозь уже совсем тонкий защитный слой купола на мальчика обрушились потоки холодной воды, но он не уходил, он ласково и удивлённо улыбался, глядя, как она распрямлялась и расправлялась навстречу его теплу и не замечал пока, как над ним самим укрепляется с каждой минутой тот защитный купол, который, может быть, и есть самая надёжная защита среди всех защитных сил Вселенной.
