Менее двухсот метров отделяют реку Амур от сада отеля, возле которого я заночевал под открытым небом, улегшись на сено рядом с собаками. Я уже осмотрел поворот и немного рискованный спуск, позволяющий добраться до реки, поскольку стараюсь прилагать все усилия для того, чтобы устроить интересное зрелище для тех, кто придет посмотреть на мой отъезд.
Все проходит замечательно — так, будто мои собаки почувствовали разочарование и тоску, охватившую меня в последние несколько дней, и захотели меня утешить.
Я подъезжаю по большой дуге ко льду реки, а затем заставляю собак помчаться по нему во весь опор:
— А ну-ка, собачки, вперед!
В моем крике чувствуется задор, и собаки, уловив его, с энтузиазмом тянут за собой сани, легко скользящие по ровной поверхности льда, сковавшего Амур. В этой неудержимой, почти неистовой гонке я хочу «отыграться» за Амурзет, побыстрее оставить его далеко за спиной и мчаться, чувствуя себя свободным, по льду реки, к которой меня не пускали в течение шести дней. Порывы ледяного ветра хлещут по лицу, и волосы на нем покрываются инеем. Огромное красное солнце поднимается над рекой, окрашивая сковавший ее лед в феерические сиреневые тона. Утверждать, что это может утешить меня после прошедшей «черной» недели, было бы преувеличением, но у меня нет привычки чрезмерно мусолить тяготы, с которыми я сталкиваюсь в жизни. Что касается жажды мести, то она приносит больше вреда тем, кто ее питает, чем тем, против кого направлена…
Сегодня утром меня охватило волнение.
Волнение из-за того, что я оказался со своими собаками здесь, на этой реке, находиться на которой запрещено как россиянам, так и китайцам. Исключение делается только для некоторых рыбаков. Специальные разрешения дают им право удить рыбу только в одном определенном месте. Данная пограничная река, протекающая между двумя странами, является на протяжении более чем полутора тысяч километров настоящей нейтральной зоной, проехаться по которой удается далеко не многим. А уж проехаться в свое удовольствие на санях, запряженных ездовыми собаками…
Провинция Хэйлунцзян первой предоставила нам разрешение на пребывание на своей территории. Ее примеру последовал автономный район Внутренняя Монголия, поначалу явно не желавший этого делать. Нам удалось добиться положительного результата благодаря немалым дипломатическим усилиям, приложенным нашим посольством в Китае и Министерством иностранных дел Франции, которые обратились за помощью к китайскому правительству. В Китае система власти построена строго по вертикальному принципу, и от чиновников трудно чего-либо добиться: никто из них не хочет принимать решений, не заручившись согласием начальника, а тот, в свою очередь, ищет одобрения у своего босса, который тоже принимает решение только при условии его одобрения вышестоящей инстанцией, и так далее…
