Собаки мчатся в сторону Китая, и те два километра, которые разделяют два берега этой большой реки, мы преодолеваем со скоростью молнии.
На китайский пограничный пункт мы прибываем через изящно украшенную арку. Меня встречают исключительно доброжелательными улыбками. Кое-кто аплодирует. Некоторые представители средств массовой информации, несмотря на длительную задержку, все-таки дождались нашего появления. Меня ждет и Анна — французский ветеринар, которую мы по требованию китайцев были вынуждены включить в состав бригады на время пребывания на территории Китая, чтобы гарантировать нормальное физическое состояние собак. Только благодаря этому мы (в результате приложенных огромных усилий и при содействии нашего посольства) получили разрешение не проходить карантин. Кроме Анны, я узнаю Томаса — одного из моих самых близких друзей, который приехал сделать фотоснимки отдельных моментов моего пребывания в Китае. Рядом с ним стоит Жан, наш переводчик, и Ши Ге, представитель посреднического агентства, к услугам которого нам пришлось прибегнуть в Китае и которое выхлопотало для нас все необходимые разрешения. Они ждут вот уже шесть дней, и это ожидание было для них таким же утомительным, как и для нас.
Все тут подготовлено заранее, причем так хорошо, что мы выполняем на пропускном пункте необходимые формальности быстро и в хорошем расположении духа. Мог ли я вообразить хотя бы на секунду, что покинуть территорию России окажется так трудно, а въехать на территорию Китая будет так легко?
Я благодарю всех, объясняю представителям средств массовой информации, что в данный момент чувствую, и достаточно позитивно отзываюсь о России, не имея ни малейшего желания делать какие-то обобщения из-за отдельного инцидента (произошедшего исключительно по вине одного придурка), поскольку это могло бы омрачить те прекрасные отношения, которые я уже более двадцати лет поддерживаю с этой страной.
Уже темнеет, когда мы въезжаем в город Миншань, где нас ждут небольшая торжественная церемония и прекрасный ужин, организованные мэром и некоторыми чиновниками региона.
Моя бригада ложится спать в отеле, предоставленном в наше распоряжение, а я вместе с собаками устраиваюсь на ночлег в его саду, изготовив себе и собакам подстилку из сена. В стране, где едят собак, мне не очень-то хочется оставлять их одних, без присмотра, да еще и посреди города…
На следующее утро запланирована важная встреча с представителями посреднического агентства и местных властей, целью которой является доработка программы и внесение в нее изменений, вызванных вынужденной задержкой на одну неделю. Но я уже и сейчас знаю, каким образом мне придется «урезать» свою экспедицию. Мне необходимо в обязательном порядке покинуть Китай до 26 января, поскольку в этот день истекает срок действия всех имеющихся у меня разрешений и закрывается до весны таможенный пост, через который мы обязаны проехать. Мне, кстати, сообщили, что я должен как можно быстрее вернуться к заявленному маршруту и графику движения, так как дата въезда во Внутреннюю Монголию является фиксированной и не может быть изменена. Поэтому пределы того, что для меня возможно, быстро суживаются. Я в любом случае не смогу наверстать потерянное время. Те шестьсот километров, которые мне надлежало преодолеть за прошедшие дни, придется преодолеть каким-то другим способом — то ли поездом, то ли самолетом. Именно об этом нам надлежит поговорить и именно с этим мне придется согласиться, если я не хочу после въезда в Китай настроить против себя местные власти, которые пока что, похоже, относятся ко мне довольно благосклонно. Мне необходимо пожертвовать частью своего путешествия ради того, чтобы спасти все остальное. Что же касается таможенника из Амурзета, то я утешаю себя тем, что, по крайней мере, последнее слово осталось за мной. В подобных ситуациях следует довольствоваться малым.
