В России все было проще (или, лучше сказать, не так сложно), поскольку меня знают местные власти, которые помнят мое прибытие на собачьей упряжке на Красную площадь (я получил на это разрешение при содействии Жака Ширака). Это было редкое исключение из правил, своего рода магическое заклинание «Сезам, откройся!» для иностранца, коим я являюсь и «который в какой-то степени является частичкой нашей страны» (как написал министр иностранных дел России в ответ на письмо, направленное ему Лораном Фабиусом с просьбой посодействовать проведению моей экспедиции). Тем не менее бюрократической волокиты, порой весьма и весьма утомительной, меньше от этого не становится, поскольку указания сверху не всегда поступают чиновникам в должное время.
Меня удивляет наивность некоторых людей, которые полагают, что для меня все легко и просто, потому что, как считают они, я теперь человек известный. В действительности от известности пользы абсолютно никакой. А если она и есть, эта польза, то весьма далека от тех масштабов, которые приписывают ей некоторые люди. К организации данной экспедиции я сумел привлечь только некоторых из инвесторов, на которых рассчитывал, а потому приходится расходовать личные средства. Что касается необходимых разрешений, то мне пришлось бороться за них так же, как в самый первый раз, пусть даже (признаюсь честно) я и воспользовался симпатией ко мне со стороны различных местных властей во Франции, России, Китае и Монголии. Но как же мне пришлось побороться!
Именно о потраченном времени, о встречах, об утраченных надеждах и о своих сомнениях я думаю сегодня утром, когда мы направляемся к границе.
Из окружающего пейзажа я вижу лишь небольшую часть, потому что мое поле зрения ограничивается дорогой, по которой я еду. Это похоже на поле зрения, обеспечиваемое подзорной трубой, поскольку съемный капюшон, обшитый мехом, который уже покрылся инеем и льдинками, образует перед моим лицом что-то вроде конуса. В глубине этого длинного конуса находятся мои глаза, которые, будучи лишенными возможности видеть что-либо по сторонам, концентрируются на объектах, находящихся далеко впереди. Я могу, конечно, повернуть голову, но маска из плотной шерсти с отверстиями для глаз, которая облегает мою голову, покрылась корочкой льда и похожа на ортопедический аппарат для поддержания шеи и головы, который мешает мне крутить головой. Это — неизбежное неудобство, с которым приходится мириться, если решил путешествовать при морозе в пятьдесят градусов (а именно такую температуру показывал термометр сегодня утром).
