, а одновременно с этим Петербург перерастал из «ставки» в столицу империи, в том числе и столицу промышленную – со всевозможными, небольшими на первых порах, мануфактурами и ремесленными мастерскими, в Петербурге появилось постоянное население, те, кто рассматривал это место как «свое», обустраивая и обживая в меру способностей. Показательно, что с этого времени возникают первые регулярные городские увеселительные заведения, с 1830-х начинают множиться рестораны и трактиры (со всеми промежуточными вариантами), застраиваются пустыри, поскольку теперь логика живущих предполагает не только соображения «верховного начальства», но и удобство, использование того, что «под рукой». В Петербурге появляются дачи – событие необыкновенной значимости, поскольку теперь и лица вполне достаточные, рассматривают это пространство как пространство своей постоянной жизни, где необходим и летний отдых, а не претерпевание нескольких лет петербургских мытарств с тем, чтобы добыв деньги и(или) место, наконец-то перейти к «нормальной жизни» где-нибудь еще.
Из этой реальности мимолетного, совершенно не имперской по стилю, возникла жизнь города: созданный империей, он зажил сам, неуверенный в себе, переживая себя как нарушение всех правил, и незаметно для себя выстраивая новые правила, превратив искусство выживания в искусство жить: робко и твердо, сомневаясь в себе, но не уступая другому, превратив красоту города в воспитателя, реализовав уникальную педагогическую утопию по созданию граждан, которыми стали те, кому довелось устраивать свою жизнь в не ими замысленных декорациях. В конечном счете императорская столица обрела жизнь, едва ли не вопреки всем сознательным усилиям, как то обычно и бывает с жизнью.
Османское прошлое в Стамбуле и чувствуется едва ли не каждую минуту, и в то же время почти незаметно. О нем напоминают бесчисленные мечети, которые каждый султан и едва ли не каждый претендующий на известность в памяти потомков паша считали своим долгом построить, это и дворцы, и масса сохранившихся османских особняков на берегах Босфора, и само слово otomanian, используемое для обозначения роскошного, избыточного – от кухни до парфюмерии. Но при этом Турция, не забывая об османском прошлом, отсчитывает свою историю с 1923 г., провозглашения республики – события, до сих пор играющего (хотя в последнее десятилетие – с некоторым исламистским ренессансом, в меньшей степени) роль обнулителя всей предшествующей истории, отходящей в
