Однако то, что произошло через минуту, повергло меня в отчаяние.
Выскочив с разгона на пирс, Дик беспомощно заметался по нему. След, приведший его сюда, неожиданно оборвался, и он напрасно разыскивал его, обнюхивая ноздреватый бетон пирса. Но вид отдалявшегося бота, наверное, каким-то образом связался в сознании Дика с моим внезапным исчезновением, потому что он подбежал к концу пирса и отчаянно залаял. И вдруг — я чуть не закричал от неожиданности — бросился в воду. За шумом волн плеска не было слышно, лишь взметнулись вверх брызги.
Я сломя голову побежал на корму бота.
— Назад, Дик! Домой, домой! — кричал я, не соображая, что на таком расстоянии Дик вряд ли правильно поймет мою команду. Скорее наоборот — услышав свое имя, подумает, что его зовут.
В сумятице серой воды Дика не было видно, но время от времени очередная крупная волна поднимала его на свой гребень, и тогда можно было различить темную, еле видимую точку — собачью голову.
Вцепившись в леер, я последними словами ругал все и вся на свете, а больше всего Кулакова, который оказался таким разиней. Мерно рокотала машина бота, он резво бежал по проливу, а позади, тщетно пытаясь догнать его, плыл и плыл Дик.
Я лихорадочно искал выход из создавшегося положения. Если не помочь Дику, он утонет. В приступе своей преданности он будет плыть, пока не выдохнется. К капитану! Упросить, умолить его повернуть бот или спустить шлюпку!
Прыгая через ступеньки трапа, я одним махом поднялся на мостик и распахнул дверь рубки. Капитан и матрос-рулевой удивленно посмотрели на меня.
— В чем дело? — резко спросил капитан.
Я перевел дух.
— Товарищ капитан! — Я глядел ему прямо в глаза, а рукой, не оборачиваясь, показывал за спину. — Там плывет собака! Спасите ее, товарищ капитан!
Капитан смотрел на меня как на полоумного.
— Какая собака?!
— Моя собака! Кулаков, шляпа, проворонил, и теперь она плывет!
Капитан явно ничего не понимал, все, что я говорил, казалось ему абракадаброй, а мое вторжение в рубку не на шутку разозлило его. Ничего себе пассажир: едет без билета, можно сказать, зайцем да еще и сцены у фонтана устраивает!
— Вот что, парень, — сказал он, прищуриваясь, — вали-ка ты отсюда, как и пришел. Посторонним здесь делать нечего!
И тогда я, торопясь и сбиваясь, боясь, что капитан сейчас вышвырнет меня, объяснил ему суть дела. Наверное, вид у меня был хуже некуда, потому что капитан не сделал того, чего я боялся, то есть не вышвырнул меня, а, отстранив решительным движением, вышел на крыло мостика и поднес к глазам бинокль. Минуту и другую смотрел, потом опустил бинокль.
